представить, как у нее на загривке вставала дыбом невидимая шерсть.
– Ваше высокопреосвященство, вы слишком хороший человек, чтобы видеть зло в других, но уверяю вас, я нахожусь в святилище по весьма основательной причине, и недавние события показали, что, придя сюда, я была права. Милорд Глостер заставил умолкнуть моих друзей. Он держит в заключении моего брата и сына. Но ему недостаточно иметь в своей власти короля. Он предвидит, что герцог Йорк станет законным наследником престола, если его брата… устранят. Говорю вам, милорд, я подвергну своего сына опасности, если позволю ему покинуть это место.
Кардинал развел руками:
– Мадам, мадам, вы преувеличиваете! Милорд Глостер относится к королю и его брату с родственной нежностью, как дядя к племянникам; он хочет, чтобы они были вместе в это время. У Йорка нет причин укрываться в святилище, слышал ли кто когда-нибудь о ребенке, который просил бы убежища в святом месте? Вам с дочерьми тоже незачем находиться здесь, но я понимаю ваши опасения, даже если они безосновательны. Нет, погодите, мадам, я еще не закончил. Милорд Йорк вернется к вам после коронации. Лорд-протектор хочет, чтобы он присутствовал на церемонии во избежание дальнейших кривотолков.
Голос матери был ледяным:
– И что же, для того чтобы отвести моего сына в Тауэр, нужен такой эскорт? Целый отряд вооруженных солдат? Ваше высокопреосвященство, мне это кажется попыткой устрашения. Вы же не станете отрицать, что аббатство окружено? Мы слышали, как пришли войска.
Кардинал смутился и понизил голос:
– Мадам, поверьте, если вы не отпустите мальчика, его заберут силой.
Королева вцепилась в подлокотники кресла, костяшки ее пальцев стали такими же белыми, как лицо.
– Он не посмеет!
Наступила тишина. Елизавета чувствовала, как мучается мать. Она и сама испугалась, поняв с тяжестью на сердце, что все время ошибалась в отношении дяди Глостера. Неужели он действительно применит вооруженную силу, чтобы мальчик смог присутствовать на коронации?
– Прошу вас, мадам, – не отступался кардинал, – милорд Глостер сердится, что вы сидите здесь, и решил, что мальчик должен покинуть это место. Я пытаюсь смягчить его горячность. Вы должны понять: если не согласитесь, последствия могут быть… неблагоприятными. Аббатство в осаде. Не хочу пугать вас, но может произойти насилие. Пусть лучше герцог пойдет со мной, чем святилище подвергнется вторжению.
Елизавета так сильно дрожала, что боялась, как бы ей не упасть в обморок. По лицу Сесилии струились слезы.
– Как вы можете в таком случае убеждать меня, что мой сын будет в безопасности? – Голос матери дрожал.
– Вы должны поверить мне, мадам, вот и все. Я не считаю, что ему грозит беда, и обещаю, что он вернется к вам после коронации.
– Хорошо, – сдалась мать, – я отдам его вам, полагаясь на слово вашего высокопреосвященства. Елизавета, приведите вашего брата. Сесилия, помогите собрать его вещи. Возьмите небольшой сундук. – Она повернулась к аббату, который наблюдал за ними с мрачной сосредоточенностью. – Отец, не попросите ли вы двоих братьев-мирян отнести поклажу вниз?
– Конечно, – ответил тот и покинул комнату.
– Я и мои дочери останемся в святилище, – услышала Елизавета слова матери, когда они с Сесилией уходили. – Я знаю, мы не будем в безопасности, если покинем его. Могу молиться лишь о том, чтобы вера вашего высокопреосвященства в добрые намерения Глостера оправдалась.
Собирая вещи Йорка – его одежду, его игрушки, деревянный меч, лук со стрелами, – Елизавета подавляла слезы и страхи. Брат покинет их совсем ненадолго, но ей будет не хватать его компании, его озорства, его выходок и даже поднимаемого им шума. Он оживлял их существование в святилище.
А вот сам Йорк был вне себя от радости, что уходит. Когда Елизавета сказала ему, что кардинал пришел забрать его и он отправится к Нэду в Тауэр, он захлопал в ладоши и крикнул:
– Наконец-то!
Йорк вприпрыжку побежал в Иерусалимскую палату и терпеливо вынес отчаянные объятия королевы.
– Да благословит и убережет вас Господь, мой милый сын. – Она заплакала. – Пройдет немного времени, молюсь, и вы вернетесь ко мне. Берегите его, ваше высокопреосвященство, о, пожалуйста, сохраните его и моего другого бедного ягненка!
– Я это сделаю, ваша милость, – ответил старик и осенил ее крестом. – А теперь пойдемте, милорд Йорк.
Елизавета смотрела им вслед. Йорк едва ли не приплясывал рядом с кардиналом. О, кардинал словно тоже стал девятилетним мальчиком, не знающим бед, блаженно не сознающим опасностей – реальных или мнимых, такая атмосфера окружала их.
Дверь затворилась. Мать опустилась на пол и закричала, выпуская наружу свое внутреннее страдание:
– О мой мальчик, мой мальчик… Увижу ли я его когда-нибудь?
И потом они все заплакали.
Йорк отсутствовал уже два дня, Елизавета беспрестанно тревожилась о нем и о Нэде. Как они там, в Тауэре? Счастливы ли? Хорошо ли о них заботятся? Хуже всего было отсутствие новостей. Даже аббат ничего не знал. Елизавете хотелось, чтобы скорее наступил день коронации. Тогда тысячи людей увидят, что ее братья живы и здоровы, и она успокоится.
– Ждать осталось недолго, – сказала она, пытаясь успокоить мать. – Всего восемь дней.
Королева обозлилась на нее:
– Вы думаете, Глостер позволит Нэду получить корону? Не будьте дурой, Бесси! Он перестанет быть лорд-протектором с момента коронации и, когда парламент будет созван от имени короля, столкнется с риском, что его не назначат на эту должность вновь. У него есть враги, и наверняка он нажил себе новых своими недавними действиями. Нет, он не допустит, чтобы коронация состоялась. – И королева снова разрыдалась.
Елизавета не могла в это поверить. Несомненно, поднимется волна возмущения, если коронация не состоится. Король завоевал сердца людей, он – сын своего отца, а отец пользовался популярностью в народе. И он – законный наследник! Мать слишком извелась от переживаний, надо делать скидку на это.
– Глостер может забрать нас всех отсюда силой, – причитала королева. – Если что-нибудь случится с вашими братьями, вы, девочки, следующие в очереди наследников после Йорка. Он и вас захочет заграбастать.
– Ничего не случится с нашими братьями. – Сесилия вздохнула. – Нэда коронуют, вот увидите, матушка.
– Хотелось бы мне в это верить!
Елизавета встала на колени у ног королевы:
– Если бы дядя Глостер хотел забрать нас, то уже сделал бы это. Вы боитесь его, миледи, но я уверена, он тоже боится вас, боится, что вы устроите заговор против него, если у вас будет такой шанс. Дорсет до сих пор на свободе, и у вас есть другие родственники, которые могут вам помочь.
Впервые мать прислушалась к ней.
– Может быть, вы и правы, – сказала она, помолчав, и тяжело
