Юн скоро вернется, тебе не нужно ждать его здесь и подвергать себя опасности.
— А что насчет Яры Кин? Сотни оборванцев кричат ее имя. Что ты сделаешь с ней, если она вернется?
— Это мы решим на месте. Вот ты веришь, что молодая девушка смогла возглавить восстание?
— Ты недооцениваешь женщин, — вскинула подбородок Мотоко.
— Возможно, но мы говорим о конкретной. Когда ей было этим заниматься? Между занятиями танцами и попытками ублажить очередную сваху? И, главное, зачем? Не могли же неудачные попытки выйти замуж довести ее до мысли, что государственный переворот — это лучшее решение.
— Ты прав, действительно нелогично, — усмехнулась Мотоко. — Так ты думаешь, что она марионетка?
— Это мы скоро выясним.
***
— Ты совсем ничего не ешь, девочка, — покачала головой Нана, придвигая к Яре поближе тарелку с едой.
— Прости Нана, аппетита нет.
Ей и правда кусок в горло не лез, а карта, переведенная на нижнюю рубашку, жгла кожу клеймом. Но паршивее всего Яре было от взгляда старушки. Нана словно радовалась за нее, одобряла ее связь с Гекко. И от этого девушка невольно начинала сомневаться. Может, это она сошла с ума? Может, на самом деле она все делала правильно, а сейчас в очередной раз все разрушит? Но затем она вспоминала о планах восстания, о сотнях людей, которых в столице встретят солдаты с острыми мечами. О простых людях, которые отдадут жизнь за то, что их дети могут и не увидеть.
— Нана, а ты тоже поедешь в столицу? — спросила Яра. Старушка благосклонно улыбнулась.
— Ну, куда мне? Сперва Гекко расчистит все и сделает так, чтобы совет спокойно пришел к власти.
— Вы ему так доверяете?
— Поверь старой женщине, в жизни мало людей, которым можно доверять. Но когда ты довольно долго знаешь человека, то доверяешь ему чуть больше, чем всем остальным. Хотя бывают и исключения. Вот, например, ты. Славная девушка, добрая, верная. Просто при дворе ты была не на своем месте.
— А где потом будет мое место?
— Тут уж все зависит от тебя. Ты сама знаешь, чего хочешь?
Яра прикрыла глаза, пытаясь представить ответ. В ее воображении не было ни роскошных дворцов, ни изысканных приемов. Только родной дом, стрекот веретен и щелчки станков.
— Кажется, да, — улыбнулась девушка.
Она до самой ночи утомляла Нану разговорами о жизни, любви, детях, погоде. Постепенно Яра выбирала скучнейшие темы, пока, наконец, Нана не зевнула. Яра предложила собираться ко сну.
— Ты такая славная девушка, — мечтательно улыбнулась Нана. Яра кивнула, скрывая за улыбкой едкий укол совести. Эта милая старушка ей ничего не сделала, но отчего-то именно перед ней Яра ощущала наибольшую вину.
— Доброй ночи, — сказала девушка, задувая свечи.
До самой утренней зари Яра не сомкнула глаз, все прислушивалась к сипящему дыханию Наны. А когда небо в каменном проеме стало, наконец, светлеть, бесшумно поднялась, поправила одежду и выскользнула из хижины. С собой у нее не было ничего, если не считать пары сухарей и ломтика сушеной рыбы, спрятанных в кармане.
Стараясь не шуметь, она направилась к причалу, чтобы оттуда добраться до «Клетки». Найти Юна, спрятаться в лодке, а с первыми лучами…
— Ну и куда намылилась? — послышался насмешливый голос Ляна.
Яра застыла. Медленно развернулась. Бородач довольно оскалил зубы, выбираясь из своего убежища в тени одного из домов.
— К Гекко, — пожала плечами Яра.
— А что ж окольными путями-то, госпожа? Никак, заплутала? Или он недостаточно хорош?
Он сделал шаг, другой, стремительно сокращая расстояние между ними. Последние слова уже сопровождались запахом гниющих зубов из его поганого рта.
— Лян, тебя это не касается, — Яра сделала шаг назад. Краем глаза заметила какое-то шевеление рядом с соседним домом.
— А зря, я б многое тебе рассказал, — ладонь Ляна сомкнулась на ее предплечии, — например, как яйчишки ему пощекотать, чтоб понравилось. Дал бы даже потренироваться, госпожа.
Яра зажмурилась и со сдавленным криком оттолкнула Ляна от себя. Не ожидавший такого сопротивления от худенькой девушки, Лян шагнул назад, нога соскользнула с мостков, и мужчина рухнул наземь, прямо на камни у причала. Раздался влажный хруст, Яра в ужасе распахнула глаза. Лян лежал неподвижно, опустевший взгляд направлен в небо. Девушка зажала рот рукой, сдерживая рвотный позыв.
Из тени вышел человек. Яра не могла рассмотреть его лицо, взгляд застлали слезы. В ушах звенела кровь, желудок завязался узлом. Только спустя несколько бесконечно долгих секунд она расслышала голос Юна:
— Госпожа Кин! Госпожа Кин! — звал он ее громким шепотом. Яра невнятно угукнула. — Быстрее, госпожа, помогите мне. Спрячем его в лодку, а сами возьмем вон ту. Скорее, планы поменялись.
И, ломаными движениями, как марионетка, Яра схватила Ляна за ноги, стараясь не смотреть в его замершие навсегда глаза.
***
Ночью Ики честно ждала визита Кенджи. Она успела попрощаться с Шани, пожелала ей доброго пути и долго смотрела вслед кортежу без опознавательных знаков, который повез свет местного общества прочь. Потом она долго лежала в постели и плакала, как маленький ребенок, впервые оставшийся в одиночестве. В последний раз она так плакала, когда ее нежную и добрую Шани отдали за Гэна. И вот, опять, стоило Ики почувствовать себя в безопасности, все рушилось. В то мучительное мгновение она отдала бы все свои украшения и наряды за одно лишь объятие. А потом она вытерла слезы. Села. Долго всматривалась в темноту за окном, прикидывая, стоит ли ей вообще торговаться теперь.
А потом просто встала, накинула верхнее платье и, покрепче завязав пояс, выскользнула из домика.
И правда, какая кому теперь разница, что госпожа гуляет без сопровождения, если есть проблемы поважнее? И все же она старательно скрывалась в тени цветущих деревьев, пока не вышла к площадке рядом с прудок, где расположился бродячий театр. Это был отдельный мир, над которым не были властны ни болезни, ни восстания. В десяти метрах от них маршировали солдаты императора, готовые принять стрелу от мятежника, а среди актерских палаток Кенджи Сао расхаживал в костюме Императора-Солнца, а его товарищ Мики белил лицо, чтобы походить на Императрицу-Луну. Горели огни,
