трактире, где угощались мясом термитов, как туда же ввалился радостный Лоб в разодранном сюртуке, разбитыми в кровь кулаками и одним сплошным синяком вместо лица.
— Мы победили! — завопил он с порога. — Буйные — самые выносливые орки в Сарнауте! Так им, жалким шаманам, и надо! Счет теперь семьсот пятьдесят шесть на семьсот пятьдесят пять в пользу воинов! И мы на этом не остановимся!
Он рухнул на стул и одним глотком осушил кружку с пивом.
— Лоб, — позвал Кульма.
— А?
— Ты храмовник. Ты ведь помнишь об этом? Твой учитель не будет тобой доволен.
— Ну и что, что храмовник? Я из Буйных! — треснул он кулаком по столу и тот едва не развалился от удара.
— Хорошо, хорошо… только сильно не буянь.
Вскоре в трактир зашло много посетителей, желающих отметить бой, и что самое удивительное — среди них были и шаманы! Похоже, проигрыш вряд ли помешает им выпить в компании с победителями за столь масштабное событие. Мне показалось, что я даже начал немного понимать эту расу — драка стенка на стенку сближала их гораздо больше, чем мирные переговоры.
— О-о-о, человеки! А вы не шпионы из Комитета?! Вынюхиваете…
— Ты нас уже спрашивал, — поморщился Орел. — С памятью плохо?
Тот же орк, что рассказал нам, как найти Шквала, смотрел на нас слегка расфокусированным взглядом — очевидно, что он принимал активное участие в драке и для него она не прошла бесследно.
— Да вы, люди, все на одну харю! Кто вас разберет… А то был тут давеча один, подозрительный…
— И это ты уже рассказывал, — перебил я.
— Да? Ну и ладно… Найду шестерку — удавлю! Голыми руками удавлю!
— Можешь не искать, нашли мы его уже. И тарантулам скормили.
— Да ну! — у орка даже зрачки сошлись к переносице, что было несколько лучше, чем когда они смотрели в разные стороны. — А ты ж этот… я тебя знаю. Выживший. Ну да ладно, ты не будешь обманывать. Шквал говорил, что тебе можно верить.
— Вот и славно.
Твердо решив, что не буду напиваться вторую ночь подряд, я налегал на мясо и квас, наблюдая, как орки от часа к часу окончательно теряют цивилизованный вид. Лба бросать не хотелось, но мой трезвый ум подсказывал мне, что оставаться тут становится просто небезопасно! Того и гляди начнется стихийное продолжение схватки. Поэтому, просидев в трактире еще около часа, мы втроем все-таки решили отправиться домой. Я думал, что не смогу больше уснуть, ведь я и так проспал довольно много, но сон быстро сморил меня. Возможно, виной тому была моя несдержанность в еде.
Проснувшись рано утром, когда на улице было еще темно и рабочий день начинался не скоро, я долго ворочался в кровати. Меня мучила неопределенность — я не знал, нужно ли мне возвращаться в орочий квартал или нет. Отправивший меня туда агент Комитета, Иван Корыстин, на связь больше не выходил, и было не понятно, что мне делать дальше. После некоторых раздумий я решил, что должен передать амулет, который мне дал Булыга, Хранителю Правдину, уж он разберется и с побрякушкой, и с Комитетом.
Пошатавшись от нечего делать по коридорам, я все-таки разбудил Кузьму и Михаила, начало рабочего дня было уже близко и мне хотелось как можно скорее попасть в горком.
Однако, впереди меня ждало разочарование — Правдина не оказалось в горкоме ни на начало рабочего дня, ни после, и мы впустую прошатались там три часа. Служащие только отмахивались, в здании царила непонятная суматоха и всем было не до нас, и как связаться с Правдиным, я не имел представления.
— Может поискать пока того калеку-нищего из Комитета, про которого говорил Лубякин? Он, вероятно, должен быть где-то здесь, — предложил Михаил и я решил, что это неплохая идея.
Искать его не пришлось. Хорошо знакомый нам с Орлом попрошайка околачивался у стен горкома и с последней нашей встречи, когда он вел нас к логову Сутулого, ничуть не изменился.
— Подайте на пропитание…
— Здорово, Пашка! — наигранно радостно поприветствовал его Кузьма и встряхнул за плечи. — А мы тут узнали намедни, что ты на работу устроился! Только неужели Комитет так мало платит своим сотрудникам?
Попрошайка выпрямился в полный рост, расправив плечи, и улыбнулся. Жалостливое выражение лица мгновенно исчезло и через секунду на нас смотрел совсем другой человек.
— Что ж, давайте знакомиться заново. Павел Немощин, агент Комитета Незеба. На какие жертвы приходится идти ради благополучия своей Родины!
Рукопожатие его было крепким и уверенным. От нищего-калеки не осталось и следа и я поразился этой метаморфозе. Немощин, если не считать его лохмотьев, выглядел вполне нормальным, здоровым мужиком и мне было не понятно, как он умудрялся сутулиться и морщить лицо так, что я принял его за убогого доходягу. Орлу комитетчик откровенно не нравился и он не считал нужным это скрывать.
— Все понятно. Тебе привет Лубякина, он тут кое-чего тебе передать просил, — Кузьма брезгливо пихнул Немощину журнал в руки и чуть отошел назад.
— Ого! Свежий номер! Шучу! Не волнуйтесь, передам кому следует в полной сохранности.
— Да уж, постарайся, — сердито буркнул Орел.
— Вообще-то, я искал Хранителя Правдина, — сказал я. — Но никто не знает, где он сейчас находится.
Немощин, прежде чем ответить, потер пальцами переносицу, будто собираясь с мыслями.
— Послушай, что я тебе скажу. Комитет обеспокоен. Что-то очень нехорошее вызревает в стране. Чиновники повязаны с бандитами. Тебя, например, не удивило, как странно комендант района отреагировал на убийство Сутулого? Под самым носом у Яскера столицу наводнили запрещенной литературой. Книги и журналы на любой вкус: клубничка для неокрепших мозгов, исторические исследования для умников, любящих поразглагольствовать на кухне. А не показалось ли тебе странным, как твой куратор, Хранитель Правдин, замял дело о контрабанде?
— А разве он его замял? Он же сам послал меня в Научный Городок на встречу с одним из ваших агентов…
— Однако, никакой информации о контрабанде широкой общественности так и не было представлено. Вот тут мы подходим к самому главному.
— Комитет подозревает его в чем-то?
— Комитет считает, что у Хранителей рыльце в пушку. А не они ли пятая колонна в государстве?
— Не уверен, что вы выбрали правильных слушателей, чтобы поделиться своими подозрениями, — заметил Грамотин.
— Вы служите
