хлопнул в ладоши, отходя от меня на шаг. — Ты, и правда, поверила, — Кирилл посмеялся, глядя в потолок.
— Поверила во что? — я серьезно смотрела на Кирилла, который был чему-то сейчас ужасно рад.
— В то, что я тогда спасал тебя из этого гребаного дома Соколова только из-за того, что что-то до сих пор испытываю к тебе, — он зло улыбнулся, поднимая бровь.
— С чего ты взял, что я поверила тебе? — я уперлась руками в парту и, прищурившись, смотрела Кириллу в глаза.
— Как же, — он потер пальцем подбородок, — ты всегда веришь мне, — он подошел ко мне. Я сильнее схватилась руками за парту за спиной.
— Почему ты так в этом уверен?
Мне было страшно подумать, что Кирилл может снова выдумать себе на уме. И то, что он предложит сделать себе.
— Я знаю это.
Мои глаза широко раскрылись.
— Ты знаешь что? — воскликнула я. — Только не говори, что ты знаешь меня! — указала на него пальцем, хмурившись.
— То есть, ты другого об этом мнения? — он сделал ко мне шаг, и в этот момент ручка двери дернулась, и в класс зашла Вика, она хмуро посмотрела в сторону Кирилла, а потом на меня. На ее лице читалось неодобрение, но только не к моей персоне…
— Моё мнение всегда отличается от твоего, — прошептала я, садясь за парту, и Кирилл наконец направился к выходу из класса.
После этого случая я больше не замечала Кирилла на этажах, хотя сама на них сильно не задерживалась, а просто быстро заходила в класс. И только на перемене последнего урока случилось кое-что страшное…
***
Я шла в класс, чтобы забрать свою вторую обувь и пойти домой, и тогда увидела фигуру в конце коридора, около открытого окна, над чем-то склонившуюся. Позже, присмотревшись, я поняла, что это был Кирилл. И тогда бы поняла, что на подоконнике сидел котенок, а он гладил его, заглядывая в открытое окно.
А когда рассмотрела у котенка серый окрас и согнутое ушко, я потеряла дар речи… Кирилл гладил Арта, посматривая в мою сторону хитрым взглядом.
— Какого черта ты делаешь? — я быстрым шагом подошла к нему и попыталась забрать котенка к себе. Кирилл увидел на моем лице заинтересованность и улыбнулся.
— Значит, это твой? — он оттолкнул мою руку, оставив Арта сидеть на подоконнике, не давая мне даже прикоснуться к нему.
— Нет, это просто маленький котенок, над которым ты собрался издеваться! — выпалила я, не думая.
— Значит, тебе будет все равно, если я сделаю так? — Кирилл схватил Арта за шкирку и поднял над подоконником, поднося его к открытому окну.
— Нет! — резко крикнула я, дернувшись вперед. Кирилл улыбнулся и посадил котенка обратно на подоконник, а мои глаза бегали по глазам Арта, которые теперь были напуганы. — Отпусти его! — строго проговорила я, переведя свой взгляд на Кирилла.
— Я уверен, что это маленькое отродие — твое, — прошипел он, постукивая пальцами по поверхности подоконника.
В моей голове возник вопрос: «Каким образом Арт попал в школу?». Дело в том, что я проверяла, дома ли он, когда выходила. И то, что происходило сейчас, казалось немыслимым, так как котенок никак не мог тут оказаться.
— И я уверен в том, что если я все таки сделаю так, — он резко взял Арта за шею и поднял над открытым окном. Я быстро поддалась вперед и попыталась достать до котенка, что успел только пискнуть, но тщетно. Вместо того, чтобы дотянуться до него, я вцепилась одной рукой в локоть Кирилла, а второй даже не выходила из окна. Заметив это, я сказала:
— Отпусти его.
Но Кирилл лишь с насмешкой посмотрел на меня и ответил:
— Ты говорила, что я не знаю тебя. Но сейчас ты совершаешь те же действия, о которых я раздумывал минуту назад, — проговорил он и рывком опустил Арта ниже. Я резко поддалась вперед, но лишь уперлась животом в высокий край подоконника.
— Отпусти Арта, иначе я…
— Что ты сделаешь? Заплачешь? — Кирилл опустил уголки губ. Я почувствовала, как слезы, и правда, поступают к глазам, но лишь нахмурила лоб и продолжила:
— Иначе моя мать узнает обо всем, что ты делал эти два года, — мое сердце быстро билось. Вряд ли Кирилл поведется на мой блеф, но попробовать стоит.
— Мой отец сделает так, чтобы ты сама была в этом виновата.
Я опустила брови, сжала руки в кулаки и отошла от подоконника.
— Отпусти, пожалуйста, котенка, я по-хорошему тебя прошу, — это прозвучало настолько жалко, что хотелось провалиться под землю.
— Попытайся еще раз, — я видела, как Арту становится тяжело дышать, и ничего не могла поделать. Даже в этой ситуации я осталась бессильна. Почему в моей палитре всегда не хватает чистых цветов, почему в моих картах никогда нет козырей и почему в моем плейлисте нет песен о победах.
— Кирилл, — шепотом начала я, волнуясь, — очень тебя прошу, отпусти моего котенка, — слезы готовы были вырваться наружу, но сейчас только дрожал голос и руки.
— Неубедительно! — посмеялся он и разжал пальцы. У меня все похолодело внутри от звука падающего, маленького тельца соприкосновения с землей. Руки опустились вдоль тела, а из глаз упали две крупные слезы. Я не могла выдавить даже слово из себя и лишь подняла глаза на Кирилла и прошептала.
— Гореть тебе в аду.
— Надеюсь, мы попадем туда вместе, — проговорил он, и уголок его губ пополз вверх.
— В тебе нет ни капли человеческого, — прошептала я, глядя в открытое окно, как будто могла вернуть Арта, повернуть время вспять и замедлить события, подумать и сделать все по-другому.
— А теперь слушай сюда, — он схватил меня за плечи и наклонил над окном, как моего котенка минуту назад. Я видела высоту, и холод поселился у меня в животе, — если ты еще раз что-то наплетешь Косаревой, я сам лично разобью тебе губы в кровь, связав тебя по рукам и ногам, — слезы потекли из глаз непрерывным потоком. — Кивни, если поняла меня, — он держал мои руки за спиной и не давал сдвинуться с места. Я не смотрела вниз, чтобы не заработать себе еще и акрофобию.
И кивнула, но потом набрала в легкие воздуха и сказала:
— Твоя месть превратилась в жгучую ненависть, которая ослепила тебя. Ты не задумываешься ни о чем, кроме того, как похуже отомстить. И тем самым эта месть превратилась еще и в зависимость.
Кирилл на секунду замер, а потом прошептал мне на ухо.
— Ты знала, что провоцируешь меня, судя о моих же действиях?
Я дернулась в сторону, и Кирилл
