элегантная женщина, которую этот секретарь держал под руку…
«Она заправляет половиной пекинских борделей…»
Неудивительно, что сидевшая рядом с Джеймсом девушка кипела гневом.
Шэнь Ми Цин. А Гобарт, наверное, так и не узнал её имени.
Эшер почувствовал, как и его самого охватывает злость на этого человека, захлёстывает, как жгучая алая волна, и задумался, а что бы сделал он сам, если бы кто-то навредил Миранде или Лидии, – да хотя бы его невыносимым, истеричным, избалованным племянницам и кузинам, ей-богу! – но при этом по каким-то причинам оказался недосягаем для справедливого возмездия законным путём…
И сам содрогнулся от первой пришедшей в голову мысли: «Я поговорил бы с Исидро. Потому что он бы точно отомстил не раздумывая».
Позже, когда Линь ушла, Эшер перебрался в дальний угол своего чэньфаня, куда перетащил жаровню и одеяла и где царил практически такой же колючий холод, как во дворике снаружи.
«Вот именно поэтому Карлебах и стремится уничтожить любого вампира, где бы тот ни объявился, – думал Джеймс. – Ради спасения душ тех живых, кому не грозит смерть от руки немёртвых. Ради спасения всех душ мира, если вдруг какой-то из них вздумает использовать немёртвых ради собственной выгоды, в обход закона».
Не по этой ли причине и сам Исидро решился на опаснейшее путешествие в Китай, когда узнал о появлении Иных?
Кто его знает – сложные интеллектуальные игрища всегда увлекали Исидро больше, чем простая охота. Возможно, он, как умелый шахматист, просто наперёд просчитал, чего смогут достичь правительства живых, обретя власть над подобными существами. А может быть, им двигали совсем иные причины.
В конце концов, Дон Кихот, как помнил Джеймс, тоже был испанцем…
Он надеялся, что Исидро заглянет к нему этой ночью – с весточкой от Лидии, или с новостями об Иных, или о пекинских вампирах, – и потому долгое время лежал, глядя на то, как сквозь дыры в старой крыше льётся лунный свет, пока наконец не уснул.
Самым сложным для Лидии оказалось не проболтаться Эллен или Карлебаху.
Полиция обнаружила окровавленные пальто и пиджак Джейми в северо-западном районе так называемого Татарского города, недалеко от обмелевших озёр, которые местные звали Каменными остовами моря. Это произошло поздно днём, тридцать первого октября, в четверг. А на следующее утро из ближайшего канала выловили голого утопленника, искалеченного так жутко, что нельзя было даже определить, азиат это или европеец, хотя рост в шесть футов совпадал с ростом Джейми. Лидия заперлась в спальне гостиницы, изображая приступ горя, и целые сутки не впускала туда ни старого профессора, ни собственную горничную.
Она знала, что они найдут силы друг друга утешить. Но не могла смотреть им в глаза.
Как не могла и отогнать вопрос, вертящийся у неё в голове: что стало причиной смерти утопленника, найденного в канале? Он уже был мёртв и просто удачно попался под руку или Симон нарочно убил этого человека просто потому, что тот оказался нужного роста?
«И сознается ли Симон, если я спрошу его об этом напрямую?»
Большую часть времени Лидия возилась с Мирандой, которую забрала к себе. Она тихо читала дочери, играла с ней в простенькие игры, а когда Миранда засыпала, принималась за разбор архивов, полученных из полицейского управления. Последнее, что сейчас требовалось малютке – причитания и слёзы миссис Пилли.
На следующее утро, уже в субботу, за завтраком, Лидия тихо попросила остальных по возможности избавить Миранду от зрелища скорбных слёз.
– Я сама ей обо всём расскажу, когда она подрастёт и сможет понять, – решительно заявила миссис Эшер, глядя на старика и двух женщин, составлявших сейчас всю её семью. – Но я вас умоляю – не нагружайте её этим прямо сейчас.
Эллен и миссис Пилли тут же обняли её с двух сторон. Лидия терпеть не могла эти сочувственные объятия.
Спустя час на пороге её номера возникла баронесса Дроздова в полном траурном облачении – позаимствованном у первой модницы Посольского квартала, мадам Откёр, жены французского министра торговли, – с тарелкой «блинов» (Паола оказалась совершенно права насчёт повара Дроздовых), и следующие два часа посвятила непрошеной юридической консультации о том, как следует улаживать дела супруга в случае его неожиданной кончины. Затем баронесса ещё сорок пять минут рассказывала байки о различных тяжёлых утратах в семье Дроздовых, включая тётку Ирину, чей муж угодил под комбайн во время поездки по Соединённым Штатам, а после пригласила (вернее, судя по тону, приказала) отправиться вместе с ней, мадам Откёр и Паолой Джаннини к своей личной портнихе, чтобы подогнать по фигуре ещё пару траурных комплектов.
Судя по всему, они с мадам Откёр ещё вчера днём наведались в Шёлковый переулок и приобрели достаточно чёрного шёлка для пошива необходимой одежды.
– Мы хотели избавить вас от лишних хлопот.
Портниха-китаянка, у которой заказывала одежду баронесса, уже выкроила и сметала все детали.
Тем же вечером, когда Лидия вернулась с примерки – и последовавшего за ней позднего обеда во французском посольстве, – она обнаружила, что скорбь Карлебаха переплавилась в намерение завтра же отправиться к шахте Ши-лю.
– Небольшая вечерняя прогулка, пичужка, не более того, – старый профессор погладил её по руке, изобразив на измождённом лице убогое подобие улыбки. – Возьму в сопровождение парочку солдат из американских казарм и буду идти по вот этой замечательной карте, – указал он на схему, составленную Джейми и Пэем из британского посольства.
– Я собственными глазами посмотрю на входы в шахты, чтобы понять, сколько и куда закладывать взрывчатки. А потом мы сразу же поедем обратно и вернёмся ещё до того, как солнце зайдёт…
– В прошлый раз вы тоже рассчитывали вернуться до заката! – возразила Лидия. – А в итоге вас чуть не убили…
Карлебах помрачнел.
– Этих тварей надо давить сразу в логове, мадам. Давить окончательно и бесповоротно. Это моя вина, – добавил он, заметив, как Лидия открыла рот, – это моя дурацкая слабость привела к тому, что они расплодились здесь, в этой стране, и убили его. Я виновен перед ним. И должен искупить эту вину собственными руками.
«Каким образом вы вообще пришли к мысли, что это Иные убили Джейми? Ведь если бы китайцы убили европейца, они бы точно позаботились о том, чтобы труп нельзя было опознать!» – чуть не вырвалось у Лидии, и она судорожно зажала рот рукой. Это точно не те слова, которые пристали вдове, искренне убитой горем.
Вместо этого она сказала:
– Вы не можете отправиться туда один! Вы ведь совершенно не знаете китайского!
– Ну, значит, я найму того парня, Пэя, с которым работал… который помогал составлять карту, – Карлебах помахал бумагами, зажатыми в скрюченных пальцах, явно стараясь не упоминать имени Джеймса Эшера и не смотреть Лидии в глаза. – А что же до китайского… пичужка, я хорошо знаю своих врагов. Ты уже нашла чем
