Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
слову, — председателя Алексеева надо сместить и назначить вместо него меня! Только под моим началом этот курятник превратится в стальной пролетарский елдак, воткнутый в нежную попку административного аппарата!
Ирина Львовна скривилась как от приступа тошноты, а Мария Соловьева удивленно вздернула бровь:
— Что за гомоэротические призывы, товарищ Лебедев? — ехидно спросила она.
— Так! — притопнул ногой коммунист Иван Железный, прерывая назревающую ссору, — будем голосовать!
И председатель Алексеев единогласным решением покинул Народный совет навсегда. Его место, к матерно высказанному разочарованию товарища Лебедва, занял коммунист Иван Железный.
Светлый день настал. Поутру под моим домом случился съезд ответственных должностных лиц составом, превосходящим мои самые смелые надежды. Первыми прибыли из Жилищника главный инженер с вкрадчиво улыбчивым куратором моего дома и хмуро сосредоточенным руководителем отдела капитального ремонта. Следом подоспел глава совета депутатов Виктор Геннадьевич в компании элегантной Ольги Владимировны и растрепанной Инны Смирновой. К обмену приветствиями и колкими любезностями незаметно, как вампир, присоединился замглавы управы по вопросам ЖКХ Валерий Николаевич. Последними появились хипстер-прораб и инженер технадзора, прибывшие на одной машине.
Собравшись, наконец, делегация не мешкая проследовала прямо к пресловутому перевернутому водопроводному крану, послужившему причиной моего скандального беспокойства.
— Идиот. — высказался главный инженер Жилищника, будто был оскорблен в лучших чувствах. Он принялся подробно объяснять мне, почему Сергей был неправ. Из его объяснений я поняла лишь, что кран стоял правильно. Однако вынутый против всякого на то своего согласия из своего уютного кабинета главный инженер был все равно недоволен. Под его тяжелым и холодным, как могильная плита, взглядом подчиненные немедленно принялись тщательно исследовать подвал, фасад и подъезды, шарить вдоль труб и ковырять уложенную плитку. Их сопровождал хор муниципальных депутатов, певших о благе жителей. Сникший инженер технадзора покорно заполнял дефектную ведомость. Даже замглавы Валерий Николаевич не оставался в стороне. Прогуливаясь туда-сюда, он, заложив руки в карманы брюк, то и дело качал головой и неодобрительно цокал языком, когда на глаза ему попадалась очередная небрежная недоделка.
Куратор из Жилищника горячо спорил с хипстером-прорабом о том, что и как следует ремонтировать, тряс сметой и требовал устранить все нарушения. Царила атмосфера здоровой конкуренции и исполнительности. Никто не убеждал меня в том, что сделать что-то невозможно или ненужно. Впервые с начала капитального ремонта я почувствовала облегчение и покой, но умиротворенное мое состояние длилось недолго.
Главный инженер с подчиненными и замглавы Валерий Николаевич вскоре, расшаркавшись, уехали. За ними следом покинули собрание и муниципальные депутаты, строго наказав инженеру технадзора и хипстеру-прорабу "делать как положено".
— На самом деле, — склонившись ко мне, сказал тихо хипстер-прораб, — ты мне только помогаешь.
Его реплику я встретила вопросительным взглядом из-под нахмуренных бровей, что его тут же развеселило. Подрядчик, рассказал он, не платил бригаде, и хипстеру-прорабу доставляло искреннее удовольствие наблюдать, как фонд трахает мозг руководству за все недоделки по моим жалобам.
— Осталось-то всего-ничего, — оценил он остаток работ, — но делать мы ничего не будем, пока нам не заплатят.
— Вообще было дано распоряжение доделать все к выборам мэра, — буркнул инженер технадзора, шелестя бумагами.
— За кого голосовать-то будем? — усмехнулся хипстер-прораб и бросил в сторону инженера технадзора, — ты-то понятно за кого…
— Не скажи! — грустно возразил тот, не отрываясь от заполнения дефектной ведомости, — домов все больше, а премия все меньше.
Он вздохнул.
Разобравшись с бумагами, я вернулась к старому нашему разговору о пересмотре сметы на ремонт и возможности добавить туда ремонт кирпичной кладки.
— Да-да, я узнавал, — спохватился инженер технадзора и достал свой телефон, — нельзя ее переделать. Проект был принят. Вот акт. — он переслал мне фотографии.
Я посмотрела на акт.
— Андрей Владимирович, это что такое? — спросила я соседа на следующий день.
Андрей Викторович скрылся в недрах своей забитой хламом квартиры, оставив меня ждать у приоткрытой входной двери с распечатанным актом приемки проектно-сметной документации в руках. Он вернулся быстро, с очками на носу и аккуратно принял трясущимися от алкоголизма руками бумагу, из которой следовало, что проектно-сметная документация была принята в сентябре прошлого года, через месяц после официального начала капитального ремонта в моем доме, когда я формально уже была ответственным представителем собственников с правом подписывать подобные документы. Вместо меня акт приемки был подписан моим соседом, живущим этажом выше.
— Я ничего не подписывал! — вытаращил глаза Андрей Владимирович. — Это вообще не моя подпись. — Заверил он меня, но заявление в полицию писать наотрез отказался.
— А вот это уже наглость! — науськивала Мария Соловьева граждан, томившихся ожиданием в очереди на прием к прокурору. — Мы уже час тут сидим без движения.
Ее возмущение было встречено с пониманием. Районный прокурор Федор Иванович принимал по понедельникам.
— Давай прям к девяти, — предложила Мария, узнав, что я собираюсь в ее края.
Прокуратура неприметно сидела в глубине немецкого квартала, через дом от Марии. Рядом с черной, гладкой дверью висела маленькая, тусклая табличка с режимом работы. Сразу за дверью к обшарпанной стене был прикреплен жестяной почтовый ящик, "обращения граждан" сообщала приклеенная скотчем бумажка. Вверх вела узкая лестница, кончавшаяся узким, длинным коридором со множеством закрытых дверей. В самом конце у окна стоял стол, возле него и вдоль стены, напротив входа в приемную прокурора, тянулся ряд черных офисных стульев. На них с потолка равнодушно смотрела камера видеонаблюдения. Дверь в приемную была распахнута, там за высокой, широкой стойкой, ограждавшей, как крепостная стена, массивную дверь в кабинет прокурора, запечатанную электронным замком, суетливо шуршала миловидная девочка-секретарь.
— Ждите! — приказала она, когда Мария заглянула в приемную осведомиться, начался ли уже прием.
Очередь за нами постепенно росла. От ожидания росло и напряжение. Свободные стулья закончились.
— Я инсультница, — жаловалась толстая, вся в коричневых пятнах женщина, — помереть мне тут, что ли?
— А я на работу опаздываю, — причитал мужчина в деловом костюме в кратких перерывах между переговорами по телефону.
— Нет, ну сосед всех точно топором зарубит, пока я тут жду! — уделала всех безумного вида женщина со всклокоченными огненно-рыжими волосами. Схватившись за голову, она некоторое время металась по коридору, потом одолжила у меня ручку с бумагой и села писать заявление, во всеуслышание делясь подробностями из жизни на одной лестничной площадке с буйным соседом-алкашом. Он любил на досуге рубить топором двери неугодных ему жильцов при полном бездействии полиции.
Время тянулось, граждане роптали все громче.
— Надо, наверное, в прокуратуру города идти, — повысила голос Мария Соловьева, — рассказать им, как тут на районе граждан принимают.
Она встала и, подняв голову, посмотрела в нависшую у нас над головами камеру.
— Федор Иванович! — крикнула она. — Сейчас либо прием начнется, либо революция!
Очередь одобрительно зашумела. Протяжно
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
