Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
ходил по подвалу и конфиденциально внушал мне, что несмотря на все мои усилия, все было сделано через жопу.
— Вот, например, этот кран, — Сергей указал на водопроводные трубы, соединенные широким краном, — его неправильно поставили. Он должен быть перевернут.
Оглядевшись, он печально покачал головой и подытожил:
— Рекомендую вам продавать квартиру и валить в ближайшие пять лет.
Моральные силы мои были истощены окончательно. Я впала было в уныние и апатию, но, слегка поразмыслив, поняла, что стоит попробовать закатить тонизирующий скандал при свидетелях.
— Капитальный ремонт в моем доме идет уже год, — излагала я Маргарите Степановне свою принципиальную позицию, — много есть проблем. Я их регулярно излагаю вам письменно… — Маргарита Степановна понимающе склонила голову. — Но сейчас подрядчик начал меня разводить, чтобы я закрыла ему все работы по моему дому.
Когда мы с Сергеем вылезли из подвала наступили серые сумерки. Подойдя к припаркованной рядом машине, он из стопки бумаг, развалившейся на заднем сидении, достал акт и показал мне.
— Все остальные подпишут без проблем, — уверенно заявил он.
— И замглавы по ЖКХ? — уточнила я.
— Он в первую очередь! — ни секунды не сомневался Сергей.
— Представитель подрядчика, некто Сергей, пообещал, — продолжала я докладывать Маргарите Степановне, — что если я ему все подпишу, то через две недели он поможет составить мне претензионное письмо и даст телефон знакомой девочки-прокурора, которая поможет мне снять главу управы и всю верхушку территориального управления фонда капитального ремонта.
Заманчивым предложением легкой расправы, отложенным лишь на краткий срок оформления документов, Сергей заронил мне в душу подозрения. По моей деликатной просьбе, он важно продемонстрировал образец претензионного письма. Оно оказалось банальным списком недоделок, изложенной им в переписке с кем-то в вотсаппе. Сергей моих сомнений не заметил и самодовольно сиял, решив, что окончательно меня уговорил. Перед собой он видел наивную домохозяйку и, вероятно, в чем-то был прав, но не во всем.
— И это все за одну твою подпись? — иронично улыбнулась моему рассказу Маргарита Степановна.
Слушала она с пристальным интересом. Я надеялась, что столь нахального покушения на свое достоинство и власть она не стерпит. Даже глава совета депутатов Виктор Геннадьевич отвлекся от содержимого своего телефона и внимательно впитывал каждое слово.
— Ага! Представляете? — воскликнула я и рой тихих смешков пролетел по залу. — Поэтому я прошу и управу, и Жилищник, и совет депутатов ничего не подписывать, пока я не разберусь с этой историей.
— Обещаю, этих подписей на акте не будет, пока не будет твоей, — дала слово Маргарита Степановна.
Больше подрядчика Сергея я не видела и ни разу о нем даже не услышала.
Хотя в одном он был, конечно, прав. Если бы собралась инициативная группа жильцов дома, можно было бы большего добиться, чем удалось мне в одиночку.
— Гарантирую, ты у соседей еще и виноватой во всем окажешься. — Пригрозила мне Мария.
Ссутулившись так, будто на его плечи давили все несправедливые обвинения за долгую и противоречивую историю человечества, председатель Алексеев сидел за столом совершенно неподвижно. Его лицо было бледным, а три морщины на лбу, вестники его постоянной печали и разочарования, были особенно глубоки. Не мигая, лишь изредка тяжело вздыхая, он смотрел на коммуниста Ивана Железного. Его старинный, добрый друг стоял, гордо расправив плечи и скрестив руки на груди, в центре комнаты, где шло очередное собрание Народного совета.
— Жека, — обратился коммунист Иван Железный к председателю Алексееву, — мы с тобой давно знакомы, многое вместе преодолели, но предательство должно быть наказано!
В углу, обняв свой портфель, сидел меланхоличный юрист Виктор. Проиграв битву за захват креста в сквере, он не остановился. На днях он представил в совет депутатов района образовательный проект, предполагавший установку в том же месте, где собирались строить храм, исторически реконструированного языческого капища. Усилиями неугомонной Инны Смирновой депутаты внезапно одобрили его дерзкую инициативу. Верующая общественность громко страдала от оскорбленных чувств, а защитники сквера славили торжество светского государства.
Юрист Виктор был удовлетворен успехом своей коварной контратаки на капиталистические амбиции православной церкви, а потому в импровизированном суде над председателем Алексеевым занял позицию защитника.
— По правде говоря, — рассуждал он, — нет ничего страшного в том, что управа знает, о чем мы тут разговариваем. Ничего противозаконного мы тут не обсуждаем. За некоторым исключением, конечно, — вспомнил он о товарище Лебедеве. — Действия председателя Алексеева никак нам не повредили.
— Все мы можем оступиться в доверительных беседах, — возразила Мария Соловьева, пристально следившая за судебными процессами над активистами.
Именно она выяснила, что председатель Алексеев уже некоторое время аккуратно вел аудиозаписи дискуссий Народного совета и отсылал их замглавы по работе с населением. Об этом она рассказала Ирине Львовне и Марианне Константиновне. Воинствующие пенсионерки тут же подняли бунт и даже великодушный коммунист Иван Железный не смог противостоять их свирепому напору. Обе они, оскорбленные в лучших чувствах, взирали на собрание и стоически ждали своего череда требовать крови.
— Одно дело, — продолжала Мария, — искренняя дружба с противником, — ее слова были встречены брезгливым фырканьем Марианны Константиновны, — и совсем другое — меркантильное стукачество на соратников после устного обещания должностного лица об улучшении жилищных условий, — закончила Мария свою дипломатично запутанную мысль.
— А может быть, ты сама сливаешь все в управу! — огрызнулся председатель Алексеев.
— Маша — наш человек, — холодно ответила Марианна Константиновна, — и ни разу не давала повода усомниться в своей лояльности, даже несмотря на моральную и идеологическую нестабильность.
— До этого ты вообще говорил, что тут жучки установлены, — припомнил ему коммунист Иван Железный.
Председатель Алексеев нахмурился и медленно, упирая на каждое слово, произнес:
— Говорю, я тут ни при чем! Я понятия не имею, откуда у управы записи наших собраний. Я никуда не стучу. Это ниже моего достоинства.
— А якшаться с этой управской шалавой вашему достоинству как, не вредит? — не выдержала Ирина Львовна.
Она страшно обиделась, узнав о неприятном мнении председателя Алексеева о ее персоне. А его неоднократно высказанное почтение к главе управы, которую Ирина Львовна терпеть не могла, добавила к обиде алчной мстительности.
— Коллаборационизм с оккупационной властью не может быть приемлем ни в каком виде, — выступила Марианна Константиновна в поддержку подруги, — наивность, с какой некогда уважаемый председатель нашей организации откликнулся на обещания этой мошенницы и тем самым подставил всех нас, является преступной.
— В чем он нас подставил, извините-ка? — вскочил на ноги товарищ Лебедев. — Наш совет пока что не более чем бесполезные посиделки плакальщиц на кухне! — Он обвел строгим взглядом всех присутствующих. — В одном я со всеми согласен, — он сжал руку в кулак и потрясал им в такт каждому своему
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
