проблем. Погуляла по посёлку в окружении ребятишек, а когда они разбежались по своим детским делам, вышла к реке. Присела на очищенную кем-то скамью у забора и глубоко вздохнула.
Зимний пейзаж завораживал. Гладь замёрзшей реки плавно переходила в большой луг на том берегу, огороженный словно частоколом еловым лесом, а за ним тонули в голубой дымке далёкие горные пики. Машинально положила руку на живот: «Тебе будет где побегать, да малыш? Простора и друзей в достатке. Чего ещё желать?»
Место, на которое я случайно наткнулась, оказалось очень укромным. Наверняка скамью поставили и чистили от снега какие-нибудь местные парочки. Забор прикрывал от нескромных взглядов, но стоило привстать, все подходы просматривались как на ладони. Самое то, чтобы сорвать первый поцелуй.
Но сейчас, в разгар дня, поселянам было не до романтики, и меня никто не тревожил.
Я спокойно любовалась окрестностями и тихонько размышляла, когда где-то рядом раздался неприятный визгливый окрик.
– Эй! Загордилась? Родню не признаёшь?
Я вздрогнула, но, сообразив, что это всего лишь проходящие мимо поселянки, успокоилась.
– Чего ж не признаю? Вот к тебе шла. – Тонкий голосок, лениво растягивающий слова, показался мне знакомым, и я невольно навострила уши.
– Да ну…
– Ну да. Ох, умаялась… Думала и не ехать никуда, да тётка Хенрика так просила, так просила… «Мист, – говорит, – кроме тебя, приглядеть за хозяйским имуществом некому!» Я отказаться хотела. И так всё на мне, да вот про тебя вспомнила и согласилась. Тётка Хенрика благодарить устала, так обрадовалась.
– Это госпожа Хенрика, что ли? Ключница господская? – недоверчиво переспросила девушка.
– Экономка, а не ключница, деревня! – с превосходством поправила девица, в которой я тут же узнала девчонку, натирающую в доме полы. – И кому госпожа, а кому тётка-покровительница. «Зови, – говорит, – меня по-простому, очень уж нравишься мне. На тебя, – говорит, – потом хозяйство оставлю, так чего ж теперь нос задирать».
– Мист, да неужто так и сказала?!
– А то. Ещё и просила приглядеть тут за всем.
«Прямо-таки просили её!» – невольно усмехнулась я, припомнив, как вчера Хенрика ругала ленивую девку последними словами.
– Весь дом на мне держится, – продолжала разглагольствовать поломойка. – Все совета просят. Кабы не я, заросли бы грязью наши лорды по самые уши. Особенно хозяйка. Вот уж ведьма злобная…
«Ого, – я даже восхитилась такой незамутнённой наглостью. – При мне девица взгляд от пола оторвать боится, а тут, смотри-ка, какой хвост распустила».
– Это госпожа Фрейа – злобная? – удивился кто-то, и я поняла, что за забором уже не парочка сплетниц, а куда больше.
– Она, – подтвердила Мист. – Не может без меня, безрукая, вот и злобствует. Ну да недолго ей осталось, скоро всё переменится.
– Это что же такое переменится? – спросила первая девица. – Госпожа Фрейа – хозяйка добрая, других нам не надо.
– Тебе, может, и не надо, а лорду-дракону надо. Гулящая жена и простому-то мужику не нужна, а уж высокородному господину и подавно!
Я охнула, подавившись воздухом, но в поднявшемся шуме этого никто не услышал.
– Гулящая? Как гулящая?! Ты лорда-дракона видала?! Кто от такого загуляет?! – наперебой восклицали собравшиеся девицы. А у меня в голове билась только одна мысль: «Уйти! Не слушать всё это!» Но ноги предательски отказались служить, словно налившись свинцом.
– А я тоже заметила, – вставил кто-то. – Раньше-то они всегда вместе ходили. А теперь вон наособицу.
– Верно…
– И я про то! – с торжеством воскликнула поломойка.
– Да тебе откуда знать. Хозяева с тобой своим бедами, чай, не делятся.
– Кто не делится, а кто и поделился!
– Прям сама хозяйка тебе рассказала, с кем она, когда и почему? – фыркнула первая девушка. – Ой, врёшь ты, Мист, и краснеть забываешь.
– Мне господин Олаф, брат лорда-дракона, рассказал! – взвилась Мист. – Пригласил к себе в комнату, мол, хочет побеседовать с красивой девушкой. Это… Душой отдохнуть – вот как сказал! Ну и про хозяйку поведал.
Я наконец опомнилась и поднялась на ноги. Слушать подробности своей вымышленной личной жизни в исполнении Олафа и Мист не было никакого желания. Лживая девка шарахнулась в сторону, глупо плюхнувшись в ближайший сугроб. Но я это едва заметила. Обошла огрызок забора, за которым пристроилась скамейка, и махнула рукой на застывших девиц:
– Вам что, заняться нечем? Дайте пройти!
Голос не дрогнул, и приказ прозвучал холодно и спокойно. Девицы расступились, и тут я увидела, что в нескольких метрах стоит Эйнар. «Он был здесь? Слушал и ничего не сказал?» Это оказалось последней каплей. Резко развернувшись на каблуках, я пошла к карете. Самообладания хватило только на то, чтобы идти размеренным шагом, а не перейти на бег.
– Домой! Как можно быстрее! – бросила я вознице и, едва захлопнув за собой дверцу, разрыдалась.
Эйнар за мной не пошёл. Мало того, когда карета развернулась, я мельком увидела, что он стоит в окружении девиц и что-то им говорит. От этого сделалось ещё хуже. Он не пожелал меня защитить, не разогнал сплетниц, просто продолжил беседу как ни в чём не бывало.
Именно тогда я задумалась, а стоит ли пытаться что-то спасти в отношениях с мужем? Раз ему так просто оказалось поверить в мой обман, то о какой любви и доверии может идти речь? В памяти всплыли слова Олафа, что Фрейю-то никто не ссылал, она отправилась за мужем по собственной воле.
«Ну и дура! – зло прошипела я себе под нос. – Вот он, результат. Парочка шепотков, и все слова о душе и прочей любви побоку… Как такому можно доверять?»
Глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, но слёзы то и дело наворачивались на глаза, размывая окружающий мир. Поднималась по лестнице почти наощупь. Обедала, не видя толком, что кладу в тарелку. Сидела у окна, не различая мелькающие внизу силуэты.
Мада, явившаяся, чтобы подкинуть в почти прогоревший камин дров, сообщила, что Эйнар вернулся и тут же ушёл к себе в кабинет в сопровождении брата, но меня и это не заставило встряхнуться.
Воспалённое сердце никак не могло решить, что лучше: любить или ненавидеть, и от этого меня бросало из крайности в крайность, а окружающее перешло в раздел незначительных мелочей.
Неудивительно, что на появившуюся на пороге Неду с ужином я посмотрела с раздражением, а уж когда следом вошла Хенрика, да ещё втащила за собой Маду, вообще рассердилась:
– Что вам нужно?
Глава 16
– Это вам нужно, – вполголоса проворчала Хенрика. – Не дело это, по полдня слёзы лить. Маленькому навредите. Да и поесть надо. Ночь на дворе, а вы не ужинали.
Я подавила закономерное раздражение. Пожилая женщина была совершенно права, за терзаниями
