я упустила из виду время. Упрёк был заслужен, поэтому я покорно села к столу, куда Неда водрузила поднос, хотя никакого голода не испытывала.
– А это группа поддержки, чтобы не так страшно было? – невесело усмехнулась я, кивнув на жавшихся за спиной экономки служанок.
Как ни странно, Хенрика меня поняла.
– А это пища для души, если хотите, – скупо улыбнулась она. – Тело сейчас накормим, а там и душой займёмся.
– Мне б самой разобраться, чего моей душе хочется, – вздохнула я, отломив вилкой кусочек рыбного филе и отправив его в рот.
– Чего хочется, это только светлые боги знают, госпожа Фрейа. А вот что на пользу пойдёт, и нам, грешным, видать. Мада, где там твой неслух? Зови его сюда.
Тойс появился на пороге так быстро, словно ждал за дверью, но явно чувствовал себя не в своей тарелке: робел и норовил спрятаться за мать.
– Говори, не мнись, – нетерпеливо приказала Хенрика. – Как мне рассказывал, так и хозяйке расскажи.
Мне стало любопытно, что же такое он должен рассказать.
– Тойс, иди сюда, – попросила я.
Мальчишка опасливо приблизился. Я выбрала на блюде самое симпатичное яблоко и протянула ему. То, что мальчишка неровно дышит именно к этим фруктам, я заметила уже давно, а теперь беззастенчиво воспользовалась его слабостью.
– Держи. Это чтобы веселее было рассказывать, что там в деревне случилось.
Уже успев вцепиться в румяный плод зубами, Тойс благодарно кивнул.
– Девки там болтали, госпожа хорошая… Да они вечно дурь болтают, пока по загривку от мамаш не схлопочут! Вот и тут болтали. Дурь, значит, всякую…
– Да. Я слышала, – поморщилась я.
Мальчонка понял мою гримасу по-своему и затараторил вдвое быстрее:
– Вы ушли, а господин сразу к ним пошёл. Да быстро так. Вот ещё у забора стоит, а тут, хоп, и в самой толпе! Никто и не понял, как он там оказался. Только я заметил: он размазался в воздухе и сразу посреди девок встал. Даже ногой ни разу не двинул. Да как рыкнет! У вас, говорит, языки лишние?! Так я оборву! Моя супруга, говорит, за вас душой болеет, а вы о ней гадости слушаете и сплетни придумываете!
Тойс словно стал меньше ростом, рассказывая о гневе господина, и мне пришлось успокаивающе погладить его по руке.
– Господин Эйнар не любит, когда лгут. Но этого никто не любит. Неудивительно, что он рассердился.
– Страсть как не любит, госпожа хорошая, – кивнул Тойс, поёжившись, и неуверенно посмотрел на мать. – С ним там такое сделалось…
– Что случилось? – насторожилась я, лихорадочно вспоминая, что видела Эйнара вечером, и выглядел он вполне здоровым. Глупое сердце, ещё час назад сжимавшееся от злости на упрямого мужа, теперь сделало кульбит от страха за него же.
– Вокруг него словно огонь заполыхал! – пояснил Тойс. – Только его никто не видел, кроме меня… А меня аж жаром обдало.
– Что тебе там померещилось, потом расскажешь, – вмешалась Хенрика.
«А мальчонка-то, похоже, маг, – подумала я. – И, наверное, как-то видит проявления этой самой магии».
– Господин Эйнар не любит ложь, ты не лгал, а значит, бояться нечего.
– Нечего… Да, госпожа Фрейа. Это я не подумал, – закивал паренёк, слегка приободрившись. – Господин Эйнар полыхнул, девки того не видели, но почуяли, разом притихли да пальцами в Мист тычут. Дескать, не мы брешем, а она нам сказки сказывает. А господин посмотрел на неё эдак… как на коровью лепёшку, да говорит: «Братец в своём… рапа… репа…»
– Репертуаре? – подсказала я, с трудом сдержав улыбку.
– Ага. Вот в этом самом. Уж не знаю, что за пакость, а господин Олаф в него явно вляпался, да, видать, не в первый раз, болезный. Так вот, господин Эйнар и говорит, мол, братец в этот реперавар как вступит, так всегда выбирает самую бестолковую да гулящую девку в округе. Мол, больше никто его сказки глупые слушать не соглашается. Мист покраснела вся, как рак варёный, и давай верещать: «Господин Олаф сказал, что я ему глянулась!»
– Ой, дурочка… – прошептала я, но паренёк услышал и закивал.
– Ага, господин Эйнар тоже так сказал, только не так красиво. Он сказал…
– А вот это повторять не следует, – перебила Хенрика. – Госпоже в её положении вредно бранные слова слушать. Ты дальше рассказывай.
– Ага, – снова мотнул головой Тойс. – Господин Эйнар сказал, что Мист вот то, что вам слушать не надо, и просто дурёха. Но раз у неё с господином Олафом любовь, то он, господин Эйнар, значит, лично передаст, что Мист теперь в посёлке обретается – навозные ямы чистит. Теперь это у неё работа новая.
Я заметила, как Хенрика одобрительно кивает, и догадалась, что глупая и болтливая девица сидит в печёнках не только у меня. А Тойс, уже вполне освоившись в роли рассказчика и даже слегка приосанившись, продолжал:
– Господин Эйнар на всех поглядел таким взглядом, словно камень на плечи положил – к земле пригнуло, и говорит: «Чтобы о моей жене ни слова дурного сказано не было! Она моя семья, а для дракона семья – превыше всего». И снова так глянул, что, кажись, скажи кто слово поперёк, так бы и спалил весь посёлок с поселянами.
– Никого бы он не спалил. Не бойся.
– А чего мне бояться? – мальчишка явно остался при своём мнении. – Вы ж, госпожа Фрейа, сказали, раз я брехню по людям не ношу, то мне драконово пламя ничего не сделает.
– Тоже верно, – не смогла сдержать улыбку я. – Ты вообще умница.
Тойс слегка покраснел от похвалы, бросил на мать довольный взгляд и закончил рассказ:
– Кликнул господин Эйнар мужиков, те брехуху и забрали. Она, правда, вопила, что господин Олаф за ней придёт, но чёй-то мне не верится. Когда господин в особняк приехал, я слыхал, как он про Мист господину Олафу сказал. Мол, твоя новая… Ну та, что вам слушать не надо какая, теперь в посёлке обретается. А тот нахмурился и говорит: «А это кто?» И даже переспрашивать не стал. Они сразу в кабинет пошли, что-то там про деньги говорили. А больше я ничего не слышал, меня мамка позвала.
Он с такой обидой покосился на Маду, что я протянула ему ещё одно яблоко:
– А больше и не надо. Спасибо. Ты меня очень порадовал.
Парень зарделся, но яблоко взял и быстро сунул в карман.
– Спасибо, добрая госпожа. Очень уж яблочки у вас вкусные, в посёлке не растут такие.
– Иди уж, попрошайка, – хмыкнула Хенрика и посмотрела на меня. – Вот и пища для души израненной, а уж поможет она или нет, решать вам самой.
Я не нашла
