наладить, но там девочка совсем без воспитания. Мы виделись недавно, так она даже на имя свое не отзывается. Только на «пчелку».
Я резко подаюсь вперед. Совпадение? Или все же нет?
— Фото есть?
— Кого? — блондинка в недоумении хлопает глазами.
— Ребенка.
— Вы извините, но я лучше деньги верну…
— Ты о чем подумала? — раздражаюсь, мотая головой. — Меня не интересуют дети. Только эта конкретная девочка. Покажешь фотку — накину пятерку сверху.
Она переглядывается с коллегой по цеху, та кивает ей.
— Да покажи, в этом нет ничего такого. Тем более Светка ее фотографии сама выкладывает.
Блондинка приносит телефон, копается в нем и протягивает мне.
— Там полистать можно. Вправо.
С каждого фото на меня смотрит Асина пчелка. Немного заплаканная, надувшаяся, с растрепанными косичками. Девушка, как я понимаю — та самая Света, пытается обнять ее, но Стаська не дается. Только губы дует и упирается ладошками в плечо новоявленной мачехи.
И ведь послать бы все к черту. Свернуть приложение на экране, вернуть телефон девке и заваливаться с ней же в номер ближайшей гостиницы после полутора месяцев голодного пайка.
Вместо этого я прошу контакты это бывшей проститутки, доплачивая за них обеим шлюхам, и вызываю такси на адрес Аси.
Глава 26
Ася
Я просила соседку не вызывать скорую, но она настояла на своем.
Уму непостижимо, упасть практически на ровном месте. Шла из магазина домой, и у меня внезапно закружилась голова. Я попыталась прислониться к стене, но мне не хватило буквально метра, когда свет в глазах выключился. Голова до сих пор побаливает, все-таки бетонный пол не слишком мягкая площадка для приземления.
— Ась, все понимаю, но нельзя же так, — Василиса приносит мне стакан с водой, в которой разбавлено какое-то успокоительное. — Часто у тебя такие обмороки?
Поджимаю губы, потому что это уже второе падение за неделю. И они далеко не первые, если считать в общем.
— Сумка была слишком тяжелой…
Вася скептически хмыкает, выражая без слов свое отношение к моим проблемам со здоровьем. Знаю, что она работает медсестрой в каком-то модном частном центре, поэтому Василиса прекрасно понимает, что сумка здесь ни при чем.
— По-хорошему тебе бы голову потом нужно будет проверить. Сильно приложилась, да? — ватным диском она стирает подсохшую кровь с моего виска.
Морщусь, потому что это неприятно.
— Заживет, — отмахиваюсь.
— Бесспорно. Но на снимок все равно сходи. Может, даже бесплатно получится сделать.
Хочется усмехнуться. С деньгами у меня как раз проблем нет. Не то чтобы их было прям много, но мне одной вполне хватает.
Одной…
Закусываю губу, чтобы не разреветься прямо перед Васей. Словами не описать, насколько сильно я скучаю по Стасе.
— Пойду открою, — оповещает меня Василиса, когда раздается звонок домофона.
По телефону она сильно приукрасила мое состояние, чтобы скорая все же приехала, и я не представляю, какой сейчас будет реакция фельдшеров. Подползаю на диване так, чтобы принять сидячее положение, и жду.
Две девушки заходят в комнату, просят сразу мои документы. Пока одна заполняет документы, вторая занимается осмотром. Проверяет голову, реакцию зрачков. Задает стандартные вопросы.
— Девушка, вы на каких-то диетах сидите? — удивительно мягко спрашивает меня фельдшер.
— Нет, с чего вы взяли?
— Я бы вас в больницу забрала. Поедете?
— Можно как-то без этого обойтись? — с надеждой заглядываю в ее глаза.
Надеюсь на положительный ответ.
Мне нельзя в больницу. Мало ли какой диагноз мне там поставят. Как я с ним смогу вернуть пчелку?
— Тогда пообещайте мне, что вы займетесь своим здоровьем. Обратитесь для начала к своему участковому терапевту и будете придерживаться всех рекомендаций.
Активно киваю, забыв о своей несчастной голове. Шиплю, прижимаю на автомате ладонь к поврежденному участку под осуждающий взгляд девушки и зажмуриваюсь.
— Добрый вечер.
Мне кажется, что это галлюцинация. Плод моего воображения, слуховой обман. Что угодно… Егор просто не может быть здесь. Это невозможно.
— Вы кем девушке приходитесь?
— Знакомый. Что с ней? — те же интонации, тот же тон.
Открываю сначала один глаз. Не могу поверить, что действительно вижу Егора перед собой, и на всякий случай открываю второй.
Картинка не исчезает, не меняется и не рябит.
— Знакомый? — усмехается девушка и поднимается со стула, который специально для нее принесла Василиса в комнату. — Ну пойдемте, знакомый, побеседовать с вами хочу.
Они выходят в коридор, а мне хочется зарыться под одеяло так, чтобы и макушки видно не было. Вместо этого я подписываю бумаги, которые протягивает вторая девушка, и осторожно поднимаюсь с дивана, чтобы всех проводить.
Закрываю дверь за Василисой, она последней покидает мою квартиру, ничего не спросив о Егоре.
Он ждет в комнате. Сидит на диване, где недавно лежала я, немного подавшись вперед и сгорбившись. Локти упираются в колени.
Молчание затягивается. Меня начинает потряхивать от витающего в воздухе напряжения, стоять становится все сложнее. Егор, кажется, замечает это. Мы меняемся местами с ним, я забираюсь с ногами на диван и кутаюсь в плед. Прохладно.
— Меня обвинили в том, что я не даю тебе нормально есть, — начинает он первым с совершенно странного места. — Пришлось убеждать девушку, что я не имею никакого отношения к твоим выпирающим костям.
— Это какое-то недоразумение.
— Да что ты? Пока ты тут валялась, я успел заглянуть в холодильник.
— Там пакеты с продуктами в коридоре, я просто не успела разложить, — оправдываюсь, пытаясь вспомнить, ела ли я сегодня что-то. Пару печенек утром вроде бы…
— Где твоя племянница?
— Не здесь.
— Успел заметить. Так где она, Ась?
На глаза наворачиваются слезы. Я понятия не имею, где сейчас Стася. Хорошо ли ей там, не обижают ли ее. Больше месяца мы с ней не разговаривали, я видела пчелку лишь на фотографиях.
Через профиль брата удалось найти страницу его новой девушки. Потратила на это целый вечер, под конец перед глазами все плыло, и я уснула сидя. Утром почти все заявки в друзья, которые я рассылала, оказались принятыми. Не зря я использовала чужие фото, потому что иначе, вероятнее всего, та самая Светлана мгновенно занесла бы меня в черный список.
С тех пор я маниакально слежу за ее активностью в соцсетях.
В голове не укладывается, как Денис мог так поступить со мной.
— Осталась
