на коленях.
— Ром и Оливер консультируют меня по делу.
Разумеется, ложь.
Я бы не взял Оливера в бордель, не беспокоясь о его поведении, не говоря уже о деловой встрече. Но Олли и Ром держали меня в узде.
По большей части.
— Оливер фон Бисмарк, я полагаю? — Старший, который не был рожден от денег и не переставал восторгаться всеми, кто в них родился, наклонился вперед, опираясь на локти, и разглядывал меня. — Герцог?
— Прусское дворянство. — В комнату вплыл Оливер, одетый в бледно-серый костюм-тройку, проведя рукой по своим золотистым кудрям. Учитывая, что у него не было работы, я не представлял, откуда он взялся в таком виде. — Довольно бесполезный титул, если честно, после того как ты прошел через большинство желающих женщин в мире. — Он стащил нетронутый бокал с вином Джаспера, направляясь к своему месту, и по пути поцеловал Даллас в макушку. — Выглядите потрясающе, миссис Коста. Как там поживает моя крестница?
— Отлично, — ответила Даллас, одновременно жуя сосиску.
В этой девчонке было меньше класса, чем в пятне от спермы.
— Ты под кайфом, если думаешь, что я доверюсь тебе с любой женщиной, не говоря уже о собственной дочери. — Ромео занял место рядом с женой, а Оливер плюхнулся рядом с Младшим на другом конце стола. — Зак — крестный отец.
— Вытащи свою голову из сточной канавы. — Оливер притворился отвратительным, бросив взгляд на Рома: — Я бы никогда не стал пробовать что-то с дочерью своего лучшего друга.
Ромео поднял бровь.
— Правда?
— Да, правда. Это было бы дурным тоном, учитывая, что я намереваюсь соблазнить его невестку. — Олли опрокинул бокал и щелкнул пальцами в сторону официанта. — Мартини «Grey Goose». Три оливки. Вообще-то, пусть будет две. Я также выпью за Дейтон-Бич.
— Я Даллас. — Она сорвала виноградину с центрального блюда и сунула ее в рот, после чего с ужасом обнаружила, что она декоративная. — И пожалуйста, не заставляй меня быть твоим пособником.
Я перевел разговор на знакомую тему. Секс — и все, что с ним связано, — не входил в мою компетенцию.
Мое внимание остановилось на Старшем, наименее раздражительном из трех моих гостей.
— Надеюсь, вы получили мое официальное предложение?
— Получили. — Он нарезал вагью в сливочном масле, зачерпнув картофельную эспуму и чимичурри из шисо. — Это интересное предложение, и мы польщены, но считаем, что вы недооценили нашу компанию на миллиард долларов.
На самом деле я недооценил ее на два миллиарда, но он хотел встретиться со мной посередине.
— Я ничего такого не делал, мистер Коннер. — Я откинулся на мягкую обивку, не обращая внимания на еду. Я не любил изысканные блюда. Я ел, чтобы выжить. — На самом деле, все, что я сделал, это вычел плату за ответственность, которая обязательно придет.
Младший нахмурился, наклонив свое тело вперед.
— Ответственность?
Его солнцезащитные очки сидели на носу.
В помещении.
Если бы Оливер пришел в своем женском костюме, он все равно не был бы самым плохо одетым в комнате.
— Да, ответственность. Уверен, тебе знакомо это слово, раз уж твое существование подводит итог. — С неохотой я повернулся, чтобы посмотреть на Джуниора. — Ваша компания обслуживает людей, которые позволяют другим наблюдать, как они сосут пальцы на ногах и бьются о сиденья общественного метро. Вся эта операция — судебный иск, который только и ждет, чтобы случиться. Поэтому я зарезервировал деньги, которые, по моим расчетам, понадобятся мне, чтобы смыть с "Dot Cum" юридические фекалии, когда дерьмо попадет в вентилятор.
Джаспер наклонил голову и потянулся за вином, но тут вспомнил, что Олли его украл.
— Ты вычел один миллиард долларов из-за воображаемого иска?
— Он не воображаемый. — Оливер нарезал свой стейк. — Люди судятся с компаниями каждый день. Если они могут найти причину подать в суд на компанию, производящую подгузники, то почему ты думаешь, что они не смогут найти вескую причину наброситься на сайт, где любой может сказать, что ему больше восемнадцати, и создать порнографический контент?
— Не говоря уже о том, что доходы от рекламы в социальных сетях исчисляются девяностыми. — Я поправил расположение посуды, которое Фэрроу испортила, пока они не выровнялись параллельно друг другу. — И около восьмидесяти процентов корпораций, ориентированных на семейные ценности, никогда не станут размещать рекламу на вашей платформе.
— Будет неприятно приводить мальчиков в ваш молочный дворик. — Ромео, сошедший с ума почти два года назад, закончил нарезать жене целый стейк. — Вы не можете относиться к своей оценочной рыночной стоимости как к истинному и проверенному числу.
— Вот именно. — Олли щелкнул пальцами, получив свой мартини и дав моему официанту сто баксов, как будто он был в ресторане. Этот человек был так же близок к реальности, как космический ковбой. — Никто не хочет рекламировать свой товар рядом с фотографией члена.
Даллас ухмыльнулась Олли.
— Кстати, не твой ли член был на обложке New Yorker?
Маленький подкол.
— Ну да, но у меня очень фотогеничный пенис. — Олли засунул в рот тигровую креветку. — Он заслуживает обложки Esquire, склонившись над лошадью в ковбойской одежде.
— Вижу, ты об этом подумал.
Он кивнул.
— Даже нанял арт-директора, чтобы он дал мне советы на случай, если мой прекрасный пенис когда-нибудь пригласят на фотосессию.
Даллас передернула плечами.
— Видела и получше.
— Ты необъективна. — Олли зевнул, сделав глоток мартини, словно это было пиво. — Другой член оплодотворил тебя. У тебя есть своя доля в этой игре.
Она похлопала мужа по коленям.
— У Рома самое красивое обрезание.
Почему эти люди были моими друзьями?
Почему я не предпочел жить в пещере в Альпах?
У меня не было никакого желания обсуждать гениталии других людей.
— Папа. — Младший наконец-то сорвал с лица солнцезащитные очки, топчась в своих золотых кроссовках от Versace. — Ты не можешь продать его по цене ниже рыночной. Это безумие.
Старший посмотрел в сторону Джаспера. Тот покатал языком по зубам, без слов переставляя новый бокал с вином на ножке.
Его взгляд снова переместился на меня.
— Один миллиард — это ваше лучшее и окончательное предложение?
— Пока я еще участвую в гонке. — Я сцепил пальцы. — У меня ужасная концентрация внимания, когда речь идет о приобретении новых компаний. Индустрия постоянно меняется. Как и мое сознание.
— Папа, нет, — умолял Младший, прижимаясь глазами к лицу отца. — Они давят на тебя, чтобы ободрать. Давай не будем продавать. Я потяну еще несколько часов. На этот раз я даже буду приходить в офис каждый день. Я клянусь…
— Заткнись и дай мне подумать, — рявкнул Старший, ударив по столу.
Раздался звон посуды и тарелок. Часть еды скатилась с края.
Даллас застонала.
— Только не
