мою сторону доносился поток ее запаха.
Я затаил дыхание, чтобы не дать ему проникнуть в мой организм. Без слов она поставила горшочки с икрой, ее легкое, атлетическое тело склонилось над моей тарелкой.
Она испытывала меня на прочность, постоянно приближаясь. По обе стороны от меня простиралось пустое пространство.
Фэрроу могла бы занять любую его часть, но она решила этого не делать. Мне оставалось только сделать вывод, что это она окунулась в воду, чтобы проверить температуру.
Поняла ли она свое предназначение здесь?
Вполне возможно, что она собрала все воедино.
Тот факт, что я представлял, как прикасаюсь к ней, не приносил мне никакого утешения. Напротив.
Я чувствовал себя так, словно под моей кожей разгорается ад.
Младший тихонько присвистнул и потер руки, его взгляд пробежался по телу Фэрроу.
— Отличный персонал, парень.
Моя кровь — обычно застывшая, бесполезная жидкость в венах — за несколько секунд превратилась в лаву.
— Я вижу, чем ты тут занимаешься, — Младший подмигнул, облизнув губы. — Очень умно. Не нужно оседать и привязываться к одной девчонке. Ротация персонала — это то, что нужно. Откуда она, кстати? Норвегия? Голландия?
— Твои худшие кошмары, — пробормотала Фэрроу себе под нос.
— О, она еще и разговаривает. — Младший хлопнул себя по бедру, гогоча. — Детка, ты не кошмар. Может быть, влажный сон.
— Как насчет того, чтобы проверить теорию с помощью острого предмета? — Она улыбнулась, взмахнув ресницами, когда поставила последнюю кастрюлю с икрой. — Я неплохо с ними управляюсь.
Преуменьшение века.
Я знал, что она может держать себя в руках.
Но мне хотелось убить его ради нее.
Когда она сунула пустой поднос под мышку, собираясь уходить, я остановил ее кончиком ножа для масла. Он целовал ее локоть при каждом выдохе.
Я наклонился, чтобы уединиться, и прошипел:
— Ты не должна подавать еду.
Мои пальцы восстали против моего мозга, дергаясь, желая вцепиться в ее запястье и утащить ее отсюда на глазах у всех.
В эти дни я не узнавал себя.
Нужно было что-то с этим делать.
Возможно, лоботомию, раз уж сокращение периода мастурбации с каждых 48 часов до каждых 24 не помогло.
Обычно я дрочил исключительно ради здоровой циркуляции спермы. А не для того, чтобы фантазировать о губах Фэрроу, перекатывающихся по моему стволу.
Маленький осьминог оттолкнул мой нож для масла.
— У них не хватает персонала. — Она переложила мою посуду на другую сторону, ее локоть почти касался моей груди. Я едва мог дышать. — Менеджер кейтеринговой компании сказал, что ты кого-то уволил. Ты поймал ее во время перерыва в саду и выгнал?
— Она курила.
— Как и эта цыпочка. — Младший, смеясь, погрозил Фэрроу большим пальцем. — Горячая штучка.
Фэрроу улыбнулась в ответ.
— Гори в аду.
Она даже не представляла, насколько он был близок к этой участи.
— Возможно, я приму твое предложение. — Младший потер руки. — Ты пойдешь со мной?
Взяв нож для стейка, я наклонился вперед, смерив взглядом Бретта, и вонзил лезвие в дюйме от его мизинца.
Он подскочил на своем месте, задыхаясь.
— Я скажу это один раз, и я скажу это вежливо — никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах не смотри, не прикасайся, не говори и не дыши в сторону этой женщины. Ты меня понял?
Но, очевидно, не понял.
Потому что Безмозглый Бретт в ответ откинул свою пустую голову назад и дико расхохотался, едва не выкашляв легкое.
— Черт, братуха, остынь. Она просто помощница. У меня дома ждет дюжина таких, как она, если ты захочешь немного поменяться.
— Младший, — рявкнул Бретт-старший слева от меня.
Мой стул заскрежетал по полу, когда он отлетел назад. Я начал вставать, готовый всадить нож между глаз Младшему, как вдруг произошло сразу две вещи.
Во-первых, раздражающий, высокий голос Даллас Косты прорезал воздух, когда она пропела из фойе:
— О, Закари-и-и.
А во-вторых, Фэрроу Баллантайн провела кончиками пальцев по моему запястью, чтобы остановить меня.
24
ЗАК
Отодвинув Даллас в сторону — по возможности на другой континент, — я сосредоточился на прикосновении Фэрроу.
Оно прожгло дорожку сквозь мою плоть и кости.
Я подавил шипение, отдернул руку и вперил в нее пристальный взгляд.
— Что ты делаешь?
— Я не знаю. — Она улыбнулась. — Может, выталкиваю тебя из зоны комфорта?
— Ну, не надо. Мне там чертовски нравится.
Но в моем голосе не было укора.
Не было и моей рефлекторной реакции броситься в ванную и оттирать кожу до тех пор, пока я не содрал зараженный слой.
В голове все еще мелькал образ отца, мертвого и застывшего надо мной, но он не задерживался. И у меня не было той ужасной реакции, которую я обычно испытывал на прикосновения людей.
Все, что я чувствовал, — это… кайф.
И немного тошноты.
Фэрроу отступила назад, сдувая с глаз выбившуюся прядь волос.
Даллас наклонилась ко мне, чтобы послать воздушный поцелуй.
— Посмотри на всю эту еду.
Ее большой беременный живот упирался в мое личное пространство. Ужасное напоминание о том, чего ждала от меня мама. Наследника. Кто-то, кто продолжит род Сан.
Ромео выдержал братские объятия Бретта-младшего, отстранив его пальцем от себя.
— Проверь, что твой бумажник все еще в заднем кармане, — шипел я Рому, отгоняя буфетчика, когда тот попытался забрать нож, воткнутый в тарелку Младшего.
Пусть это послужит предупреждением на оставшуюся, надеюсь, короткую часть ночи.
— Все выглядит так хорошо. — Даллас захлопала в ладоши, подпрыгивая на ногах, насколько это было возможно с тем, что варилось у нее в животе. — Кроме компании, я слышала.
Она была прелестным созданием, Даллас Коста. С пышными каштановыми локонами, ниспадающими на плечи. Изумрудные ланьи глаза, широкая улыбка и фигура, за которую большинство мужчин отправились бы на третью мировую войну.
И все же она ничего во мне не возбуждала.
Слишком шумная, счастливая и простая, на мой вкус.
— Белые трюфели. — Она взяла лапшу каватаппи с общей тарелки голой рукой и пронесла ее мимо губ. — Ты ведь приготовил это для меня, не так ли?
— Теперь все в твоем распоряжении. — Я жестом велел официанту принести мне еще один нож для стейка, хотя мой аппетит уже успел угаснуть.
Даллас прижала свою Birkin к груди Ромео и стащила со стола всю тарелку, поспешив бросить ее на свой столик.
В этом хаосе Старший и Джаспер хранили молчание. Они были слишком поражены мужчиной, стоящим перед ними, чтобы беспокоиться о том, что наша встреча будет прервана.
Полагаю, моим гостям требовались объяснения.
Когда Фэрроу ушла, я расслабился, расстелив салфетку
