ночь, когда прибыли подсудимые, большая толпа народа собралась на площади перед занятым ими домом и стояла здесь несколько часов. Эти демонстрации помешали якобитам видеться с их друзьями. Им сказали, что если ночь пройдёт спокойно и не произойдёт никаких столкновений, их друзья получат разрешение навестить их завтра утром.
На другой день прибыли четыре члена суда, назначенные правительством для разбирательства этого дела, и пять членов королевского совета. Их прибытие дало новый толчок возбуждению, которое всё сильнее и сильнее распространялось в городе.
Через друзей подсудимых публика была хорошо осведомлена о политических взглядах судей и отлично понимала, что они являются простыми орудиями в руках правительства.
Председатель этого совета Вильям Вильямс был очень способный, но беспринципный человек, вертевшийся, как флюгер по ветру. В царствование Карла II он был в оппозиции двору. Став баронетом при Иакове И, он теперь преследовал приверженцев этого короля и преследовал с поразительным усердием. Он не дожидался удобного случая напасть на сверженного короля и сам перешёл в наступление.
Остальные члены, подобно своему председателю, были на все руки за исключением сына Вильямса, который пока не имел ещё случая изменить своим убеждениям.
Не было ещё ни одного процесса, в котором публика относилась бы с большим презрением и к судьям, и к членам совета, и к обвинителю, и к свидетелям обвинения. Больше всего доставалось правительству, но ему было решительно всё равно, что думает публика о нём самом и его агентах, для него важно было только одно — добиться осуждения якобитов.
Наконец съехались в Манчестер все лица, которые должны были принять участие в этом процессе.
Хотя друзья и уверяли обвиняемых, что их, несомненно, оправдают, однако они чувствовали себя очень неспокойно, зная, что правительство сделало всё возможное для их осуждения.
Что касается судей и членов совета, то они чувствовали себя прекрасно и заказали себе в «Бычьей Голове» превосходный ужин, на который был приглашён и Аарон Смит. За обедом было выпито немало вина, причём прокурор не отставал от других.
Но Лента на обед не пригласили. Такое пренебрежение смертельно обидело эту важную и мстительную персону.
На другой день открылся суд.
Усевшись на своих местах, судьи представляли внушительное зрелище. Рядом с ними сидели ещё четыре лица: шериф, Аарон Смит, местный прокурор Белей, манчестерский секретарь Винтёр и, наконец, капитан Бридж.
Сзади них толпилось множество второстепенных чиновников, за которыми прятались, по приказанию Смита, свидетели обвинения — Лент, Уомбалль и Вильсон.
Несмотря на обширные размеры, зал суда был переполнен.
После мелких предварительных формальностей вошли присяжные, которых тут же привели к присяге. Все смотрели на них с любопытством. Всё это были члены лучших ланкаширских семейств, которые на этот раз охотно отказались бы от исполнения своей тяжёлой обязанности, если б только это было можно.
Приведя присяжных к присяге, председатель суда придал своему лицу строгое выражение и произнёс речь, в которой объяснил сущность предстоящего процесса. Присяжные, выслушав речь, поклонились. Первым обвинялся сэр Вильям Джерард.
— Введите подсудимого сэра Вильяма Джерарда, — распорядился председатель.
Подсудимый предстал перед судом. Винтёр прочёл обвинительный против него акт на английском и латинском языках, но сэр Джерард не признал себя виновным.
Один за другим были введены и остальные подсудимые, и ни один из них не признал себя виновным.
После этой процедуры председатель заявил, что заседание прерывается до утра следующего дня.
К концу первого заседания беспокойство стало заметно усиливаться. Все присутствовавшие почувствовали, что дело принимает весьма плохой оборот для подсудимых. Впрочем, Аарон Смит, для которого необходимо было добиться обвинительного вердикта, всё ещё сомневался, удастся ли его игра.
К шести часам утра, когда должно было начаться заседание суда, площадь была полна народом. В семь часов утра, когда судьи, члены совета и другие чины заняли свои места, в зале едва можно было пройти.
При появлении подсудимых в публике произошла сенсация. Все они держались с достоинством и по внешнему их виду нельзя было и предполагать, что здесь дело идёт о их жизни.
Когда присяжные заседатели заняли свои места, мистер Вильяме, сын сэра Вильямса, как младший член совета, первый произнёс речь, в которой доказывал, что обвиняемые старались изменнически свергнуть правительство, низложить короля и королеву и склоняли французского короля вторгнуться для этого в пределы Англии. С этой же целью они исполняли всякие поручения бывшего короля Иакова.
Первым свидетелем со стороны обвинения выступил Лент. Необыкновенной своею наглостью и развязностью, которую не мог сдержать даже Аарон Смит, он произвёл на публику самое отталкивающее впечатление. На нём был костюм, обращавший на себя общее внимание: малиновый вышитый камзол, парик с длинными кудрями и галстук из фламандских кружев. Вёл он себя в высшей степени нагло, и общее желание было — вышвырнуть его вон из зала заседания.
Несмотря, однако, на его развязность, вопрос, предложенный ему сэром Вильямсом, смутил его.
— Мистер Лент, знаете ли вы подсудимых?
— Очень хорошо, г-н председатель, — отвечал свидетель, выпрямляясь во весь свой рост. — Я всех их знаю.
— В таком случае, свидетель, потрудитесь указать, где тут сэр Роуланд Станлей? — спросил сэр Роуланд.
— Он сидит направо от вас, — отвечал Лент без колебаний.
В зале раздались смешки. Лент, видимо, сконфузился. Но председатель поспешил на помощь ему.
— Мистер Лент, возьмите булавку у пристава и дотроньтесь ею до головы сэра Роуланда.
Лент взял булавку и тронул сэра Томаса Клифтона.
Хихиканье превратилось в громкий смех, который председателю с трудом удалось прекратить.
Давая свои показания, Лент рассказал далее, как он ездил в Майерскоф, как он передал поручение короля Иакова полковнику Тильдеслею и другим, как он познакомился с подсудимыми, из которых Роуланду Станлею передал приказ сверженного короля о назначении его полковником конного полка, а лорду Молинэ — приказ быть губернатором Ливерпуля.
— Скажите, пожалуйста, сэр, — обратился к нему председатель, — в то время все подсудимые были вместе?
— Да, все вместе.
— Вы утверждаете, что были знакомы со мною раньше этого времени? — спросил сэр Роуланд Станлей.
— Нет, этого я не утверждаю, — отвечал Лент.
— Если я не ошибаюсь, — продолжал сэр Роуланд, — я получил приказ от человека, чрезвычайно похожего на вас, тот самый приказ, который и навлёк на меня опасность лишиться жизни и имущества?
— Я передал вам только письмо доктора Бромфильда, — возразил тот.
— Вы получили ответ, сэр Роуланд, — сказал председатель суда. — Вы можете предлагать вопросы, — прибавил он, обращаясь к
