всегда служили для меня источником вдохновения. Но только когда мне довелось выйти вместе с ним на боевую операцию, я понял, почему он был таким выдающимся солдатом.
Вместе с нами в нашей «кают-компании» проживал и заместитель командира 5-го полка, коммандант Бут Сварт. Поскольку нас всех объединяли общие интересы, вскоре между нами возникло тесное товарищество. Каждое утро в 05:00 старик поднимал меня с кровати, затем я должен был приготовить кофе и обслужить его и Дидиса в постели. «Оом Бут», как его ласково называли, был восхитительным человеком, с прекрасным чувством юмора и заразительным энтузиазмом. Он также был высокопрофессиональным солдатом, служившим в различных подразделениях в тогдашней Родезии. Бут также был лучшим командиром тактического штаба, которого я когда-либо встречал.
Первоначально в подразделении нас было четыре группы по два человека в каждой. Дидис и его давний напарник по многим предыдущим операциям, Невеш Томаш Матиаш, формировали первую группу. Остальные состояли из лейтенанта Джо-Джо Брюйнса и Жозе да Косты, Пола Добе по кличке «Америго» и Жозе дос Сантоса, а также меня и Си Си Викторино. Хотя Да Коста, Дос Сантос, Америго и Викторино к тому времени являлись гражданами ЮАР, все они были родом из Анголы, и служили в ФНЛА во время гражданской войны. Позже они вошли в состав 32-го батальона в Каприви, пока добровольно не изъявили желание пройти отбор в спецназ.
Эти парни — все опытные солдаты — и составляли в то время костяк сил и средств подразделения малых групп. Все они говорили по-португальски, были волевыми, целеустремленными и очень способными, и присоединились к малым группам по собственной воле. На протяжении пяти лет моей работы в малых разведывательных группах, это подразделение оставалось относительно небольшим и весьма замкнутым. У нас никогда не было более шести групп одновременно.
В тот период приходили и уходили многие люди. К малым группам присоединились Майк Мушаи, и еще два бывших родезийских солдата. Не все спецназовцы подходили для малых разведывательных групп, поскольку им приходилось не только соблюдать требования строгого распорядка дня на базе, но и преодолевать стрессы, связанные с боевой работой в таком составе. Распорядок на базе был изнурительным, а месяцы, проходившие вдали от дома, либо на занятиях, либо на реальных боевых выходах, создавали большую нагрузку на семейную жизнь женатого оператора.
Наше первое знакомство с радостями работы в малых группах произошло во время учений в районе Марипскопа, на самой северной оконечности хребта Дракенсберг (Драконовых гор). Дидис, Дейв Скейлс и Корнé Фермаак, офицер разведки, выделенный для работы с малыми группами, должны были руководить тактическим штабом, в то время как две малые разведывательные группы действовали на самой пересеченной и густо заросшей растительностью местности, которую только можно себе представить — в крутых горах и глубоких долинах каньона реки Блайд.
Сценарий учений был тщательно разработан — согласно нему повстанцы АНК проникли в этот район из Мозамбика и устроили тайники с оружием в укромных долинах, используя для перевозки своих грузов вьючных ослов. Картина, складываемая из разведывательных данных, и в самом деле была основана на фактах, хотя группы никогда не знали точно, сколько в ней было реальности, а сколько вымысла. Во время учебного разведвыхода мы ожидали столкновения с противником в любой момент.
Вначале я не понимал значения этой первой учебно-боевой операции, но гораздо позже меня осенило, что Дидис уже готовил нас к заброске в горную местность вокруг города Лубанго на юго-западе Анголы — район, который станет центром боевых операций малых групп в последующие годы.
По какой-то причине я не очень хорошо справился с этим заданием и чувствовал себя после него полным неудачником. Вик был сильным человеком, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы от него не отстать. Внизу, в долинах, пышно росла субтропическая растительность, которая была практически непроходимой. В первую ночь мы потратили восемь часов в кромешной тьме, чтобы преодолеть 700 метров, отчаянно пытаясь проползти через подлесок с огромными, тяжелыми рюкзаками. Это буквально был вопрос одного шага вперед, и трех шагов назад — рамы рюкзаков путались в лианах и корнях.
Я изо всех сил старался освоить новый для меня порядок организации связи, одноразовые шифроблокноты и код Морзе. Наша связь с Дейвом была в основном плохой — отчасти из-за глубоких оврагов, в которых мы действовали, но также и потому, что мы были неопытны и плохо подготовлены. В какой-то момент у нас с Виком возникли разногласия по поводу расположения нашего наблюдательного пункта, с которого мы должны были вести наблюдение за пещерой, которая должна была стать одной из целей. Затем мы поспорили о том, какой лучше выбрать маршрут. Изучив карту, я настоял на том, чтобы во время нашей эвакуации мы поднялись по сухому руслу водопада, но когда я неудачно упал, пытаясь преодолеть почти вертикальный обрыв, то понял свою ошибку. К счастью, упал я прямо назад на свой рюкзак, и, слегка оглушенный, попытался встать. Вик спокойно подошел ко мне, поднял мой рюкзак, следом поднял на ноги меня и после этого мы пошли по маршруту, который он предложил с самого начала.
Как и следовало ожидать, подведение итогов учений в тактическом штабе в Марипскопе позитивным или полезным опытом не стало. Дидис указал на наши ошибки в ориентировании, неудачный выбор места для НП и ряд тактических ошибок. Дейв был недоволен уровнем нашей связи, особенно тем, что мы неоднократно опаздывали с запланированными сеансами связи, а также низким качеством нашего кода Морзе.
Возвращаясь вместе с Дидисом из Марипскопа в наше расположение в Фалаборву, я молчал. В конце концов, Дидис первым нарушил тишину:
— В чем дело?
— Не знаю, — ответил я, — но, кажется, я все испортил.
Он был достаточно мудр, чтобы не развивать эту тему дальше, и просто сказал:
— Сегодня отсыпайся, а завтра поговорим.
К следующему утру я почувствовал себя значительно лучше. Я понял, что, хотя другие ребята были в составе малых групп гораздо дольше меня, на учениях они не добились значительных успехов. Все, что мне нужно было сделать, так это изучить несколько основополагающих вещей и освоить новые для меня технические моменты.
Поэтому мы с Виком погрузились в серьезный обучающий процесс. Часами мы передавали и принимали передачи кодом Морзе, а также совершенствовали работу с радиостанциями, включая их ремонт в полевых условиях, использование различных типов антенн и применение мер радиоэлектронного противодействия и защиты от него. Знание видов и характеристик вражеского вооружения, самолетов и транспортных средств стало своего рода символом
