если Новиков и Хворостовы были первой и второй, то третья кто? Полиция? Криминал или подполье? Я рассказал о своих догадках Быкову.
— Здесь никаких намеков. А будешь гадать — только зря время потратишь, — ответил он. — Лучше подготовься к завтрашнему дню. Иначе получишь еще одну дырку на своей шкуре. А Дырявый барон — совсем не то прозвище, которое тебе подойдет.
Мы легли спать. За день я умаялся, и не было ничего лучше крепкого сна. Настолько крепкого, что мне только показалось, как скрипнули доски в полу. Или это была дверь, медленно открывшаяся — неважно. Я спал.
И все же мне не хватило времени, чтобы набраться сил. Быков выглядел, словно всю ночь таскал мешки. Сонный и унылый, он скрылся в ванной комнате и не выходил оттуда довольно долго.
Я же за это время успел сообщить Новикову о месте и времени проведения дуэли, нагло воспользовавшись для этих целей телефоном графини.
Женщины еще не проснулись, зато прислуга уже была в доме — и я спокойно поел, а к тому моменту, когда Быков освободил ванную комнату, полностью собрался.
Мы договорились встретиться неподалеку от имения Хворостовых, чтобы не вызывать подозрений. Для графини и ее дочери мы отправились по своим личным делам, не вдаваясь в подробности. Так оно и было — едва ли дуэль стала делом общественным.
Новиков встретил нас на автомобиле и привез с собой на всякий случай пару сабель:
— Я не заметил у вас холодного оружия и решил, что так будет лучше, — добавил он, продемонстрировав довольно длинную, но без особых украшений, саблю. — Кавалерийская, от деда осталась. А как твое плечо?
— Думаю, что не доставит особых хлопот, — ответил я. С утра я добавил еще мази и сменил перевязку.
Благодаря местной фарме кожа уже должна срастись, а следом за ней и все остальное. Главное — не переборщить с растяжкой, иначе придется мучиться лишние пару дней.
Станислав направил автомобиль в центр города, миновал несколько улиц и, проехав застройку буквально насквозь, добрался до старой лесопилки.
— Я ее представлял себе немного иначе.
— Иначе? — переспросил граф.
— Поменьше. Попроще, — ответил я, глядя на огромный комплекс.
В моем представлении лесопилка представляла собой простенькое здание — четыре стены и крыша, площадка для бревен, место для готовой продукции. И все.
Но передо мной стоял целый завод, крепкий и мощный, с толстыми кирпичными стенами, покатой крышей и имевший приличную площадь. Подъезд для грузового транспорта, огромные металлические ворота и просторная стоянка для лесовозов — все это также присутствовало.
Но стоянка заросла мелким кустарником, ворота проржавели, а кирпич кое-где уже начал сыпаться без должного ухода. А с учетом, что здание расположилось на небольшом расстоянии от прочей городской застройки, вокруг стояла тишина, и смотрелась лесопилка и вовсе жалкой.
— Не будь далек от промышленности — за ней наше будущее, — глубокомысленно изрек Станислав.
— Я и так стою ближе некуда, — ответил я, задрав голову. На крыше сидели несколько ворон. Я отступил в сторону и на землю шлепнулось что-то белое. — И это выглядит не слишком безопасно.
— Между прочим, уже десять утра, — заметил сыщик.
— Может, стоит зайти внутрь?
— Нет, едут, — Новиков указал на дорогу, по которой неспешно катился фургон.
Из него выгрузился начальник местной полиции и еще два полицейских.
— Опаздываете, — начал я.
— А вы торопитесь на тот свет, барон? — Денис Порфирьевич окинул взглядом нашу троицу. — И граф тоже здесь. Подстраховались?
— Исключительно на тот случай, если вы решили меня арестовать за дуэль.
— Хм! — полицейский хлопнул ладонью по кузову. — Вот об этом я не подумал. А стоило! Ну да ладно — с вами я и так разделаюсь без труда. А теперь скажите — как бы вы хотели умереть?
— А...
— Так выбор же за вами, — сказал сыщик, опередив меня и, очевидно, спасая от очередной порции недопониманий.
— М-м, как я мог забыть! — безэмоциональное лицо вдруг скривилось, обратившись отвратной гримасой. Рот скривился в ухмылке, но неживые глаза остались прежними. — Тогда я свой выбор сделал.
И с этими словами он вытащил из фургона массивную саблю, которая размерами походила на настоящий меч, и уткнул ее концом в землю, а потом вызывающе посмотрел на нас.
Двое полицейских встали за его спиной, словно говоря — вам не победить! Из оружия у них с собой были только пистолеты, но смотрелись они внушительно. Как пистолеты, так и их обладатели.
— Пройдемте, — Денис Порфирьевич выдернул саблю-меч из земли, рванул на себя одну створку массивных металлических ворот и вошел внутрь лесопилки.
Там мы прошли мимо полусгнивших опилок и начавшего ржаветь оборудования, добрались до светлого пятна — места, где провалилась крыша. Светлое пятно имело форму почти правильного круга и не меньше пятнадцати метров диаметром.
— Какие правила желаете установить? — спросил я. — Или дополнительные просьбы? Пощадить, не калечить?
— Шутить изволите, — осклабился начальник отделения. — Мне с вас и спросить нечего, к сожалению. Были бы вы местным, хоть денег бы мог стрясти. А так... Даже с вашего друга взять нечего, он почти банкрот.
И он замолчал в ожидании нашего ответа. Мы даже не переглянулись — Новиков и Быков следили за секундантами самого полицейского, я же смотрел в его неживые глаза.
— Мы люди вежливые, Денис Порфирьевич, и в чужие карманы не залезаем. А спросил я лишь для того, чтобы поставить одно небольшое дополнительное условие.
— Условие? И какое же?
— В случае моей победы мне понадобится немного информации о происходящем в городе. Ситуация очень сложная и ответы мне не помешают.
— Принимаю, — ответил полицейский и снова гадко улыбнулся. — Но мое встречное условие будет еще проще — деремся насмерть.
— Вот и первый ответ, — я заставил себя улыбнуться, хотя внушительные размеры оружия противника намекали, что шансов на победу у меня не очень много.
И все же сильного страха я не испытывал. Порфирьевичу было едва ли сорок лет. Не дворянского происхождения — и сомнений в этом не было вовсе. Быть в кармане у графини — еще не значит стать графом.
И если с дворянством все было понятно, то возраст, который я попытался определить на глаз, напомнил мне слова тренера в лагере. Он говорил, что хороших фехтовальщиков осталось очень
