веселую песенку и в то же время пытался понять, о чем мы беседуем.
— Старик-то приободрился! — заметил Джордж. — Он говорит, что в двух днях пути вниз по реке есть деревня, в которой живут одни женщины. Поистине, седина в бороду!
Все были со мной крайне предупредительны; приятная перемена!
На следующий день, отправив вперед носильщиков с частью снаряжения, я вместе с Ионой и Эндрью занялся изучением леса на холме. Помощники мои были на редкость энергичны, расторопны и предупреждали каждое мое желание. Я успел сделать значительно больше, чем обычно. Под вечер я искупался в темной холодной реке. Вернулись носильщики — они нарубили дров. Уильям поймал четырех хаимар и несколько рыб помельче — этого хватило на всю компанию. Я решил отпраздновать примирение с отрядом и открыл банку ежевики — приятное дополнение к нашему однообразному меню. Кисловатые ягоды доставили мне истинное наслаждение.
Ваи-ваи тоже казались довольными. От их костра доносилась монотонная песенка: она изобиловала носовыми звуками и часто прерывалась бормотанием. Потом Уильям спел песню, бесконечно варьируя мелодию, — совсем на индийский лад:
«Дух рыбы хаимары, которую мы едим, не вреди нам и не делай больно в животе. Не мсти нам — мы не задумали ничего дурного».
Кирифакка повторял за ним каждый куплет; это было не только обращение к духу, но и своеобразный урок музыки.
На следующий день мы свернули лагерь. Быстро уложены ноши, каждый старается показать себя с лучшей стороны: только выглянуло солнце, а мы уже в пути. Носильщики неуклюже перешли вброд Таруини и зашагали вверх по откосу.
Уильям, Эндрью и я выступили следом. Вскоре мы очутились у мелкой речушки с каменистым дном — Шуруруканьи (водопад на языке тарума); ее берега поросли Ruellia graecizans с пурпурными цветами, а также растениями из семейства геснериевых. Она текла с юга и поворачивала на восток. Километра два-три мы двигались по береговому склону, потом перешли реку вброд. Возле маленького притока догнали Иону, Джорджа и ваписианов. Я продолжал путь в одиночку. Местность становилась все более пересеченной: то лощины, то утесы.
Во мне возродилась вера в мои способности следопыта, и я бодро шагал вперед, пока мне не попалась возле тропы причудливая многогранная скала. Как я ни старался, мне не удалось отломить образец, и я сел на нее, чтобы дождаться, когда подойдут носильщики с колуном.
Совсем близко послышался шорох и фырканье, точно в кустах возились животные, однако никого не было видно. Вдруг метрах в тридцати от меня вниз по стволу съехал черный ягуар. Спрыгнув на землю, он обежал меня и притаился за кустами. Я видел его задние ноги и длинный, тонкий, нервно подергивающийся хвост. Вот зверь присел; я различил голову с прижатыми ушами и желтые глаза, пристально следящие за мной. В следующий миг ягуар рванулся вперед и опять притаился, на этот раз уже гораздо ближе ко мне. Я повернулся лицом к нему и ждал, что будет дальше. Зверь был довольно крупный, высотой около метра, в длину — почти полтора.
Слева, в кустах, откуда он появился, донесся шорох. Еще один? Внезапно ягуар метнулся в сторону и исчез; если бы он с такой же быстротой бросился на меня, я не успел бы и пикнуть. Одновременно я услышал голоса.
— Начальник! — воскликнул потрясенный Иона. — Вам повезло! Не подоспей мы вовремя, вас уже не было бы в живых. Это был маипури, самый свирепый из ягуаров.
— Здесь их много, — добавил Эндрью, — хотя в других местах они встречаются редко. Если бы вы не заметили его первым, он бы сразу напал на вас. У них такая повадка: прыгают на человека и мгновенно убивают.
Мы спустились по длинному откосу — южному склону Серра Акараи — и вскоре после полудня очутились на глинистой равнине, изрезанной мутными ручьями и поросшей густым мелколесьем. Судя по всему, это была пойма Мапуэры. Начался дождь; в этот момент мы увидели грузы, переброшенные сюда накануне: они лежали под навесом из пальмовых листьев на берегу заболоченного ручья (на месте переправы над ними простиралась крона какого-то дерева из семейства кутровых).
В этом сыром лесу мы все почувствовали себя очень неуютно.
Впереди меня шлепал, поминутно скользя по грязи, Тэннер. Напевая какую-то песенку, он решительно раздвигал мокрые ветви и лианы, они больно хлестали меня по лицу или обдавали грязными брызгами. Сзади шагал Кирифакка — он нес ящик с товарами для обмена.
На мгновение в просвете справа мелькнула широкая река — Мапуэра! — но чаща тут же снова сомкнулась.
Фоньюве, возглавлявший нашу колонну, остановился и показал вперед.
— Канауа, — произнес он; и действительно, через минуту нашим взорам предстала большая, наполовину законченная лодка — та самая лодка, в которой нам предстояло плыть вниз по Великой реке.
К моему удивлению, мы вышли на возделанный участок, а затем увидели конический индейский дом. Нас встретили старик Маната, «Сэм», Манаванаро (симпатичный молчаливый индеец, помогавший мне определять деревья возле миссии) и две индианки.
Тэннер и Кирифакка удивились не менее моего. Почему ваписианы ни слова не сказали о том, что на нашем пути есть деревня? Вот что значит не понимать друг друга как следует, — одна сторона никогда толком не знает, чего хочет другая! Вероятно, ваписианы были уверены, что нам все известно не хуже, чем им…
В ста метрах дальше, у полого спускающейся широкой троны, был растянут зеленый брезент. Здесь меня встретил улыбающийся Безил.
— Добро пожаловать, мистер Гэппи, в наш лагерь! Я старался сделать все так, чтобы вам было уютно.
Что могло быть для меня приятнее этих слов?
А вот и Мапуэра — не узкий поток, каким ее описывал Эндрью, а широкая река, с пышными зарослями светло-зеленого бамбука на противоположном берегу. По обе стороны извилистого русла выстроились цветущие деревья кассии с желтыми и жакаранды с фиолетовыми цветами вдали река упиралась в крутую коническую гору с полкилометра высотой.
Один за другим подходили носильщики, складывали ноши и громко выражали свое восхищение. Я целиком разделял их восторг: мне редко приходилось видеть такой изумительный пейзаж.
— Что нас ждет впереди, Безил? — спросил я. — Что тебе рассказали Маната и другие здешние индейцы?
— Начальник, река очень порожистая. В полутора днях пути отсюда, за устьем Таруини, она становится шире. Еще через день мы будем у Тутумо, а в шести днях пути оттуда встретим первую деревню вай-вай. За ними живут фишкалиена.
— А как насчет Тутумо? Мне хотелось бы немного подняться по ней, изучить горы в той стороне[44].
— Там находится страна мавайянов, туда почти
