Прости, что так внезапно. Нужно уладить вопрос с местными краеведами.
— Злобин, расслабься. Мне тоже есть чем себя занять. — Пробегаюсь пальцами по его предплечью и оставляю короткий поцелуй на скуле. Мне не сложно дать пример проявления чувств. Пара секунд на это в любой ситуации найдется.
То ли он ученик хороший, то ли Вадиму просто показалось мало, но он возвращает внимание порывистым поцелуем в ладонь.
— Ты просто мечта, Светлячок.
— А ты не так уж и безнадежен, — улыбаюсь, застегивая воротник, поверх платинового ободка с бриллиантом.
Валеев выражает огорчение в связи с нашим ранним отъездом и напоследок о чем-то недолго переговаривается с Вадимом. Мне из машины не слышно, но по лицу видно, что хозяин дачи остался всем доволен.
За месяц с лишним мы видимся раз семь от силы. Нет, у меня хорошо с математикой, просто на стыке зимы и осени стартуют сезонные скидки на материалы, спрос падает, а высокая конкуренция становится значительно выше. Теперь я вижу и сама, что ему вокруг меня плясать элементарно некогда. Крутится человек, что тут скажешь.
Злобин появляется стихийно, куда-то его тянуть не хочется, ночевать у него, чтобы выиграть время, затраченное на дорогу, тоже. Поэтому он дважды спит у меня, вырубившись мертвым сном после сумасшедшего секса у стены. Покупать новый диван, чтоб не скрипел, я отказываюсь. Я все еще чувствую себя обязанной за навороченную клинику, куда Вадим пристроил отца лечиться от пагубной зависимости.
Вот такое у меня затратное приданное, что поделать.
По утрам приходит все тот же курьер, приносит розы…
Цветы как цветы, красивые, ничем не хуже других. Когда полночи разглядываешь осунувшееся лицо своего мужчины, требовать от него незабудки в оттенок твоих глаз кажется маразмом. Впрочем, с цветами выходит забавный курьез.
В последний его визит, перетекший в совместное утро, курьер приносит сразу два букета. Второй с запиской «От верного поклонника». Нежные садовые хризантемы так стремительно вылетают в окно, что растерявшийся мальчишка успевает проводить полет взглядом и только потом пояснить, что цветы от него. Для Сони.
Соня моет посуду. Она в такие моменты в принципе человеколюбием не отличается, а тут налицо форменное свинство и покушение на ее отношения.
— Злобин, а ты ничего не хочешь моей сестре рассказать?
— О чем она? — Поворачиваюсь от уперевшей руки в бока Соньки к Вадиму, но он уже накидывает куртку.
— Что я в тебя по уши, — звучит нагло, почти без запинки. — Так я во двор метнусь, пока подарок не сперли.
— Соня? — обращаюсь к ней, едва за Вадимом хлопает дверь. Я ошеломлена признанием, но не круглая дура ведь, какую эти двое из меня пытаются сделать.
— Ой, не, — сдается паршивка, поднимая руки. — Ничего смертельного. Но пусть сам расскажет, я так… мимо проходила.
Но Вадим опять на телефоне и снова куда-то торопится. В общем, к вечеру у меня голова распухает от самых фантастических предположений.
— У нас все хорошо? — сама не понимаю, как и почему спросила именно это вместо дежурного «привет» в ответ на звонок Злобина.
Ответом мне становится пробирающая пауза. Слышно как он затягивается, а затем протяжно выдыхает сигаретный дым.
— Если твоя женщина задает такие вопросы, значит, не очень, — произносит ровно, без всякого намека на иронию.
— Исправлять будем?
Прежде чем ответить, Вадим бросает в сторону, вероятно, своей секретарше:
— Наталья, отмени встречу с Гуляевым.
— Он уже приехал, — напоминает зрелый женский голос.
— Сменились приоритеты, — и дальше мне: — Через час-полтора буду у тебя. Не забудь теплый шарф, прогуляемся.
Глава 43
Вадим
— Это мне? — Света с удивленной улыбкой забирает у меня стаканчик какао из старбакса. — Ничего себе, Злобин. Спасибо. А ты умеешь быть милым!
— Только в исключительных случаях.
Не могу отказать себе в удовольствии облизать ее взглядом. Соскучился вконец, просто в крайность!
— Что за повод? — Она прищуривается, убирая за ухо крупные локоны.
Готовилась, я чувствую удовлетворение от этого факта. Чертовски приятно, что Светик старается мне понравиться. Тепло становится несмотря на ощутимый морозец.
— Сегодня мне очень нужна твоя благосклонность, — признаюсь я.
— Вот на черта я спросила? — смеется, сокрушенно качая головой. — Знала же, что ты все испортишь. Убийца романтики.
— Что там, молоко в стаканчике свернулось? Все настолько плохо?
Смотрю как Света, прикрыв глаза, слизывает пенку с верхней губы. Что-то горячее во мне сжимается и резко бьет в пах, вызывая желание впиться в этот порочный рот.
Преступно так беззастенчиво испытывать блаженство перед тем, кто его лишен уже… со счета сбился сколько дней. По ощущениям — вечность!
Внутри меня спор. Дико хочется безумств и целоваться. Зажать ее прямо на виду у случайных прохожих. Но нет. Дело в первую очередь.
— Нормально с ним все, Злобин… — Она обрывается на середине фразы, заметив мой дикий, алчный взгляд, и смущенно оглядывается по сторонам. — Ты сегодня без машины?
— Оставил за парком. Пройдемся пешком.
— Ладно.
Она закусывает губу, словно поймав в последний момент готовую сорваться шутку.
— Света, как дела на работе? — заговариваю, прогулочным шагом заворачивая к центральной аллее. — Тебе она нравится?
Хмурится.
— И да и нет…
— Интересно, — теперь уже хмурюсь я. Какого черта? — Что не так?
— Да все так, — усмехается она с тенью нервозности. — Наконец-то не пропускаю занятия. Это просто мечта! И времени хватает, и денег. Просто… у нас корпоратив в пятницу, а с коллегами еще не познакомилась. Со школы не люблю ощущение, когда ты новичок в сплоченном коллективе. Но, на самом деле это даже минусом сложно назвать. Мне до сих пор не верится в такое везение.
— Это не везение, — сообщаю ровно.
Откуда-то возникает сожаление, что действительность так прозаична.
Глупость, конечно. Какая вообще разница кто вручил подарок — какой-то дед из сказки или ряженый мужик?
Света скептично вскидывает бровь.
— А что тогда?
— Протекция. Моя.
— Бред. Соня на остановке нашла объявление! — Распахиваются удивленно ее глаза. — Ты хочешь сказать, что расклеивал…
— Зачем так усложнять? — перебиваю сухо. — Я просто попросил Соню стать между нами посредником.
— Ушам своим не верю, Злобин! Ты подкупил подростка…
— Собирался подкупить, — поправляю ее. — В конечном счете мы сошлись во мнении, что преследуем общий интерес.
— А мне вот эту мысль про интерес нельзя было попробовать донести?
— Ты бы отказалась. И даже не из принципа, а из страха быть обязанной такому человеку, как я.
— Понятно, — она не злится, но выглядит расстроенной. Меня бы тоже движ за спиной заставил напрячься. — Я так понимаю, пробил час расплаты?
— Света…
Черт.
Конечно, я понимаю, что этот разговор рано или поздно состоялся бы.
