Книга Дурка - Гектор Шульц

– Ага. Свали из отделения еще на полчасика, – усмехнулся Жора. Я мотнул головой, и улыбка исчезла с лица санитара. – Не говнись, Вано. Я ж тебя урою, если захочу.

– Знаю. Но она, – я кивнул в сторону Насти, – ясно дала понять, что не хочет. Пошли покурим лучше. На улице…

– Съебись, Вано. По-хорошему прошу, – процедил Жора, перебивая меня. Я снова отрицательно мотнул головой. – Чеши. Потом поговорим.

– Нет. Поговорим сейчас… – я не договорил, потому что Жора резко подлетел ко мне и врезал огромным кулаком в живот. Дыхание вылетело с громким свистом, а голову наполнил хмель, словно я опрокинул стакан чистого спирта.

– Ты куда лезешь, чмо? – прошипел Жора, вдавливая меня в пол. Он влепил мне пощечину и злобно рассмеялся. – Предупреждал же, чтобы не лез в залупу.

– Не трогай её. Она не хочет, – просипел я, тщетно стараясь вдохнуть хоть немного воздуха.

– Да, насрать мне, кто там и что хочет. Я хочу, – оскалился он.

– Заканчивай, Жор. Ты же нормальный мужик, а не урод, – сделал я еще одну попытку. – Ты же сейчас реально, как Пельмень, который Петушка прессовал. Чем ты, блядь, лучше?

– Ебало на ноль, Вано. Не гневи, Богом прошу.

– Богом? Его ты приплетаешь в эту грязь? – я напрягся и спихнул с себя колено грузина, которым он придавил меня. Затем нащупал болевую точку и резко нажал. – Это блудняк, Жора. И ты себе отчет не отдаешь. Нажрался и несешь хуйню.

– Сука! – еще один удар и на губах появился медный привкус. Бил Жора умело, я понимал, что синяков у меня не будет. А вот боль никуда не денется. – По-хорошему прошу. Съеби.

– Ты оставишь её в покое. Или я донесу Папаяннису на тебя и Артура… – я осекся, когда грузин снова ударил меня по печени.

– Стучать надумал, выблядок? Да я тебя сгною! – прошипел он. Настя, стоящая позади него, медленно попятилась в сторону выхода. – А, ну, стоять, блядь. Я тебя никуда не отпускал.

– Либо ебни меня прямо тут, но тогда ты гарантированно кровью умоешься, – повторил я. – Либо я пойду к Папаяннису и расскажу ему о ваших делишках. Оставь её в покое и забудем об этом разговоре.

– Я из тебя всю жизнь выебу, сука, если ты настучишь. Я маму твою найду, папу твоего найду, бабу твою найду и из них все выебу. Понял?

– Но и ты жить не будешь. Поверь, – с вызовом ответил я. Жора отпустил меня и, тяжело задышав, посмотрел на Настю. – Будь мужиком. Каким был, когда мы только познакомились.

– Шэни гамзрдели мовткан, – выплюнул он и поднялся на ноги. Затем мотнул головой и протянул мне руку. Когда я встал, Жора приблизился ко мне и ткнул пальцем в грудь. – Слово Папе скажешь, я тебя закопаю. Усек?

– Усек.

Когда Жора ушел из туалета, я прислонился к стене и достал пачку сигарет. Затем чиркнул зажигалкой и жадно затянулся. Горло обожгло горьким дымом, но я сдержал кашель и облегченно выдохнул. Затем повернулся к Насте и криво улыбнулся.

– Не позволяй им так обращаться с тобой. Никогда.

– Я расскажу все Саше, Иван Алексеевич. Он придет… – я вздохнул и покачал головой.

– Не придет твой Саша, Насть. Смирись уже с этим. Чем быстрее ты поймешь, тем быстрее выйдешь из этой дыры. И я очень надеюсь, что больше ты сюда не вернешься.

– А вы… сделали бы то, о чем говорили?

– Не знаю, – честно ответил я, стряхивая пепел в ведро у батареи. – Я просто хотел, чтобы он одумался.

– Спасибо, Иван Алексеевич, – тихо ответила Настя, по привычке теребя халат. – Можно сигарету?

– Нужно, – кивнул я, протягивая ей пачку. В туалет заглянул заспанный Азамат.

– Вань, а чего Жора вылетел отсюда, как в жопу ужаленный?

– К острому вызвали, наверное, – пожал я плечами и переглянулся с Настей. Девушка смущенно покраснела и потупила глаза.

– А, ну и ладно, – хмыкнул татарин и махнул мне рукой. – Пошли. Надо к обходу готовиться. Скоро смена придет.

После летучки я немного задержался в кабинете Миловановой, которая привычно опросила меня насчет поведения больных ночью. Она давно привыкла, что я никогда не сплю, и доверяла моим словам так же, как словам медсестер. Однако, после того, как я переоделся и вышел на улицу, то увидел, что за забором меня ждут.

Опухший Жора, нахмурившийся Артур и еще трое незнакомых мне крепких мужиков. Вздохнув, я спокойно пошел вперед, понимая, что никакого замеса сейчас не будет. Просто Жоре жизненно необходимо восстановить статус-кво.

– Отойдем? Разговор есть, – коротко бросил Жора. Я кивнул и, достав сигареты, направился за ним. Идти пришлось недолго, в ближайший лесок. Грузин почесал бровь и, хмыкнув, склонил голову, смотря на меня. – Ну, что решать будем, Вано?

– О чем речь, Жор? – устало спросил я. – К чему это представление.

– Ты нас ща типа клоунами назвал? – напрягся один из незнакомцев.

– В цирке так-то и другие профессии есть. Гимнасты, силачи, дрессировщики, – равнодушно ответил я. Страха не было. Только привычная усталость. – Хотел бы назвать, назвал.

– Не скаль зубы, Вано, – поморщился Жора, подняв руку. Сопящий мужик отошел в сторону. – Спросить хочу тебя.

– Спрашивай.

– Ты реально к Папаяннису пойдешь?

– Нет, – мотнул я головой. – Но найду другие способы. От слов своих не отказываюсь. Я всегда считал тебя достойным человеком. А то, что случилось сегодня, заставило меня разочароваться.

– Вали этого гондона, Георгий, – зевнул еще один. – Хули он тут умными словами разбрасывается.

– Ша, Гиз, – рыкнул Жора, заставив мужика заткнуться.

– Чо ты о делах наших знаешь? – зло спросил Артур. Я проигнорировал его вопрос и чиркнул зажигалкой.

– Ничего.

– На понт брал? – рассмеялся тот, кого Жора назвал Гизом.

– Короче, Вано. Расклад такой. Если ты знаешь что-то и кому-то об этом растреплешь, тебе жизни спокойной не видать, – ответил грузин, почесав нос. – Мамой клянусь.

– Ваши дела меня не касаются. А вот отделение, в котором я работаю, еще как касается. Ты что думаешь, больные такие дураки? Что они забудут все, что с ними происходило? Будут и те, кто все запомнят. А правда рано или поздно всплывает наружу. Я не хочу быть к этому причастен.

– Забздел, малой. Очко играет, – заржали двое других незнакомцев. Но Жора остался серьезен.

– Я свалю через год и забуду о дурке, как о дурном сне. Что будет дальше, оставлю на твоей совести. Это твоя жизнь и твой выбор.

– Складно чешешь, – буркнул Артур. – Почем нам знать, что не пиздишь?

– За трепло никогда не предъявляли. А если предъявляешь, обоснуй, – дерзко