— Справедливую цену? — удивился он, закидывая мешок на плечо. — На книги? Понятия не имею. Но я сообразил, что он попытается содрать с вас так много, как только сможет. Вот почему я поспрашивал, кто его самый большой соперник, и вернулся, чтобы помочь ему стать более разумным.
— Неужели было так ясно, что я позволю себя обмануть? — спросила она, краснея, пока они оба возвращались на главную улицу.
Йалб хихикнул.
— Немножко. В любом случае надуть человека вроде него — это все равно что обжулить стражу. Лучше всего вам было уйти со мной, вернуться попозже и дать ему еще одну возможность.
— Слишком сложно.
— Торговцы чем-то похожи на наемников, всегда говорила моя мамаша. Разница только одна: торговцы, снимая с тебя голову, утверждают, что остаются твоим другом на всю жизнь.
И это сказал человек, который провел вечер, обманывая группу стражников в карты.
— В любом случае я должна поблагодарить тебя, ты мне очень помог.
— Ерунда. Я здорово развлекся, хотя до сих пор не могу поверить, что вы заплатили столько денег за сук дерева. Я могу найти щепку и нарисовать на ней какие-нибудь смешные значки. Вы тоже заплатите за нее чистую сферу?
— Не могу обещать, — сказала она, роясь в своей сумке. Найдя рисунок с Йалбом и возницей, она протянула его юноше. — Вот, возьми, с моими благодарностями.
Йалб взял рисунок и поторопился к ближайшему фонарю. Потом засмеялся, вздернул голову и широко улыбнулся.
— Отец Штормов! Разве это не что-то? Как будто вижу себя в полированной тарелке, чесслово. Я не могу взять это, Ваша Светлость!
— Пожалуйста. Я настаиваю.
Она прищурилась, запоминая его, стоящего здесь, с одной рукой на подбородке, изучающего рисунок самого себя. Она опять нарисует его, позже. После всего того, что он сделал для нее, она обязана иметь его в своей коллекции.
Йалб аккуратно положил рисунок между страницами книги, поднял мешок и пошел дальше. Наконец они достигли главной улицы. Номон — средняя луна — начала вставать, омывая город бледно-голубым светом. В доме отца ей крайне редко разрешали оставаться снаружи в такое время, но жители города, похоже, даже не замечали, насколько сейчас поздно. Что за странное место!
— Обратно на корабль? — спросил Йалб.
— Нет, — сказала Шаллан, глубоко вздохнув. — Обратно в Конклав.
Он поднял бровь, но повел ее обратно. У входа во дворец она простилась с ним и напомнила, что надо взять рисунок. Он так и сделал, пожелал ей удачи и поторопился прочь, вероятно опасаясь встречи со стражниками, которых обманул раньше.
Шаллан подозвала слугу, который понес ее книги, и по коридору вернулась к Вуали. Она не успела войти в украшенные железные двери, как к ней подошел мажордом.
— Да, Ваша Светлость? — спросил он. Большинство альковов погрузились в темноту, и теперь терпеливые слуги возвращали тома за хрустальные стены.
Шатаясь от усталости, Шаллан поглядела вверх. Альков Джаснах все еще светился.
— Я бы хотела использовать вон тот альков, — сказала она, указывая на соседний балкон.
— У вас есть разрешение на вход?
— Боюсь, что нет.
— Тогда вы можете снять место, если собираетесь использовать его регулярно. Две небесные марки.
Поморщившись от цены, Шаллан достала сферы и заплатила. Ее денежные мешочки выглядели ужасающе плоскими. Носильщики подняли ее на соответствующий уровень. Она тихо прошла в свой альков, достала все оставшиеся сферы и наполнила лампу-кубок. Она использовала девять цветов и все три стоимости, так что получилось пестрое и достаточно сильное освещение.
Шаллан перегнулась через перила своего балкона и заглянула на соседний. Джаснах, не обращая внимания на поздний час, сидела, погрузившись в чтение; ее кубок наполняли до краев чистые бриллиантовые брумы, дававшие самый лучший свет, но менее полезные для Преобразования и поэтому не такие ценные.
Шаллан вернулась обратно и села у самого края стола, где стена скрывала ее от Джаснах. Возможно, следовало выбрать альков на другом уровне, но она хотела присматривать за знатной дамой. Будем надеяться, что Джаснах проведет здесь несколько недель. Вполне достаточно, чтобы посвятить себя ожесточенной зубрежке. Да, тексты ей давались хуже, чем картины и сцены, тем не менее она могла запоминать факты и перечни с такой скоростью, которую ее преподавательницы называли поразительной.
Она поудобнее устроилась на стуле, достала книги и разложила на столе. Потерла глаза. Хотелось спать, но она не могла терять времени. Джаснах сказала, что Шаллан сможет обратиться к ней еще раз, когда заполнит дыры в образовании. Хорошо, она сделает это очень быстро, а потом опять попросит об ученичестве. Главное, сделать это до того, как Джаснах покинет Харбрант.
Последняя, отчаянная надежда, такая хрупкая, что ее способна опрокинуть любая случайность. Глубоко вздохнув, Шаллан открыла первую книгу по истории.
— Я никогда не избавлюсь от тебя, а? — спросил мягкий женский голос.
Шаллан подпрыгнула, едва не сбросив на землю свои книги, и повернулась к двери. Там стояла Джаснах Холин: темно-синее шелковое платье обшито серебром, его шелк отражает свет сфер Шаллан. Преобразователь спрятан под черной перчаткой без пальцев.
— Ваша Светлость, — сказала Шаллан, вставая и неловко приседая. — Я не хотела мешать вам. Я…
Джаснах остановила ее взмахом руки. Она отошла в сторону, в альков вошел паршмен, неся в руках стул. Он поставил его рядом со столом, Джаснах немедленно уселась на него.
Шаллан попыталась определить настроение принцессы, но лицо той было непроницаемым.
— Я действительно не хотела мешать вам.
— Я подкупила слуг, и, как только ты вернулась в Вуаль, они сообщили мне, — рассеянно сказала Джаснах, перебирая тома Шаллан и читая заголовки. — Я не хотела, чтобы меня опять прервали.
— Я… — Шаллан уставилась на пол и залилась краской.
— Не извиняйся, — сказала Джаснах. На вид она устала даже больше, чем Шаллан. Джаснах провела руками по книгам. — Прекрасный выбор.
— Я не выбирала. Это то, что было у торговца.
— Насколько я поняла, ты собираешься быстро изучить содержимое этих книг, верно? — задумчиво сказала Джаснах. — И, пока я не уехала из Харбранта, попытаться в последний раз произвести на меня впечатление.
Шаллан заколебалась, потом кивнула.
— Очень неплохая затея. Я должна была назвать срок и запретить тебе появляться раньше него. — Она оглядела Шаллан сверху донизу. — Ты очень целеустремленная девушка, Шаллан Давар. Это хорошо. И я знаю, почему ты так отчаянно стремишься стать моей подопечной.
Шаллан вздрогнула.
Она знает?
— У дома Давар много врагов, — продолжала Джаснах, — а твой отец живет затворником. Тебе будет весьма трудно хорошо выйти замуж без временного союза с кем-нибудь по-настоящему знатным…
