своей доли. И вот, когда появился [обычай] петь тарана[262], эти тарана предназначали для тех людей, чтобы и они получили удовольствие и наслаждение, ибо нет более приятного размера, чем размер тарана. Потому-то не играй и не пой все время то же самое, ибо надо [делать] так, как я сказал, чтобы всем был удел от твоей музыки.
А когда будешь сидеть на собрании, смотри, если слушатель красен с лица и полнокровен, больше играй на второй струне, если бледен и желчен — больше играй на верхней, если он смуглый и тощий и склонный к меланхолии — больше играй на третьей струне, если же он белолицый, и жирный, и сырой — больше играй на баске. Ибо эти струны сделаны по четырем темпераментам людей, так как румские мудрецы и музыкальные теоретики и все это искусство построили по четырем темпераментам. Хотя то, что я сказал [сейчас], к правилам и обычаям мутрибов[263] не относится, но я хотел осведомить тебя об этом, чтобы было это тебе известно.
А затем старайся, пока ты там будешь, неустанно рассказывать анекдоты, шутить и острить, чтобы сократить свою музыкальную работу. А затем, если будешь ты таким музыкантом, который умеет также и сочинять стихи, то в поэзию свою не влюбляйся и не пой все время только свои стихи. Может быть, тебе твои стихи будут нравиться, а тем людям нет. Ведь певцы — рави[264] при поэтах, а не рави своих собственных стихов.
И если пойдешь петь и играть и два человека [при тебе] будут играть в нард, ты музыку свою не бросай и не занимайся поучением, как играть в нард или шахматы, ведь тебя для музыки позвали, а не для игры в азартные игры.
Когда разучиваешь песнопение, соблюдай вкус, не пой газели и тарана без размера и не пой так, чтобы пение шло само по себе, а музыка — сама по себе. Если влюбишься в кого-нибудь, то не пой все время только про себя, может быть, это тебе будет приятно, а другим — нет. Пой все время песни различного содержания. Заучи наизусть много стихов и газелей, как, например, о разлуке, о свидании, о порицании, попреке, отказе, несогласии, согласии, верности, жестокости, благодеянии, дарах, наслаждении и жалобе. Сообразно всякому настроению и времени года, как песни весенние, и осенние, и зимние, и летние. Ты должен знать, что в какое время нужно петь. Если бы даже ты был несравненным мастером своего дела, все же смотри на вкусы твоих слушателей. Если это люди знатные и мудрые старцы, которые знают применение музыкального искусства, то играй [перед ними] и играй мелодии и напевы хорошие. Пой же [для них] преимущественно о старости и о презрении к мирским благам.
Если слушатели — юноши и дети, то играй больше легкую музыку, а пой то, что написано про женщин или в похвалу вина и винопийц. Если это люди военные и искатели приключений, то пой мавераннахрские дубейты о ведении войны и пролитии крови и прославлении погони за приключениями. Не будь жалобным и не играй только напев хусравани.
Не говори, что иначе, мол, правила музыки не дозволяют, что сначала, мол, нужно сыграть что-нибудь в тоне раст, а потом уже, по правилам, во всех [остальных] тонах, как ирак, и ушшак, и зерафканда, и бусалик, и сипахан, и нава, и баста[265], что вот выполнишь все правила музыки, а затем уже и перейдешь к тарана.
Ведь пока ты будешь выполнять правила музыки, люди-то опьянеют и уйдут. Ты лучше смотри, какую каждый из них мелодию хочет и какую мелодию любит. Как дойдет кубок до этого человека, ты и запой то, что он хочет, тогда и даст он тебе то, чего ты хочешь. Самое большое искусство в музыке — то, чтобы угодить вкусам слушателя.
И когда будешь на пиру, не торопись браться за чашу да требовать крепкого вина. Вина пей мало, пока не получишь серебра, а как получишь серебро, тогда и наслаждайся вином.
Когда будешь петь, с пьяными не спорь из-за песен, которых они требуют. Хотя бы то, [чего они хотят], было невозможно, ты об этом не беспокойся, пусть говорят.
Когда выпьешь вина и люди опьянеют, ты с твоими товарищами по ремеслу в состязание не вступай, ибо от этого состязания серебра не достанется. Смотри, буйным мутрибом не будь, ибо из-за твоего буйства плата за музыку пропадет, голова, и лицо, и инструмент будут разбиты и пойдешь ты домой в рваной одежде. Ведь музыканты — поденщики у пьяных, а ты же знаешь, что буйному поденщику платы не дают.
Если тебя на пиру кто-либо похвалит, ты скромничай перед ним, чтобы и другие тебя похвалили. Сначала, на трезвую голову, хвалят без денег, а когда опьянеют, после похвалы будут и деньги. И если пьяные к какой-нибудь мелодии или напеву крепко привяжутся, как это всегда бывает с пьяными, ты без устали его повторяй, пока не добьешься этим своей цели, ибо для музыкантов лучшая добродетель — терпение в обращении с пьяными, не будет терпелив — обманется в своих ожиданиях.
А еще говорят: музыкант должен быть слепым, и глухим, и немым, т. е. не прислушиваться к тому, чего не надо слушать, и не заглядывать туда, куда не следует смотреть, и куда бы он ни пошел, не рассказывать о том, что он видел и слышал в другом месте. Такой мутриб всегда найдет устроителя пира, [который его пригласит], а аллах лучше ведает.
Глава тридцать седьмая
О службе царю
Знай, о сын, что если случится тебе попасть в свиту царскую и поступишь ты к нему на службу, то, хотя бы царь и приблизил тебя к себе, ты этой близостью к нему не ослепляйся и беги [от нее]. От службы же не беги, ибо от близости к царю проистекает удаление, от службы же к царю — близость. Когда он будет обещать тебе полную безопасность при себе, в тот день опасайся больше всего. Ибо если разжиреешь ты за его счет, то и зарежет тебя он же.
Как бы тебя он ни ценил, ты не будь беспечен, знай свое место, говори только сообразно воле царской и с ним не спорь. Ибо сказано в поговорке: кто с царем поспорит и будет упорствовать, умрет ранее смертного часа, ибо бить рукой по шилу — глупость.
Господину своему
