ответ. Столько нежности и тепла в этом жесте. Я слышала, как бьётся его сердце. Этот бешенный стук меня успокаивал. Он осторожно коснулся губами моих волос, едва поцеловав в макушку.
"Не хочется отпускать. Что если это никогда не повторится? Разве сможет моё сердце теперь биться ровно?"
Резкий скрежет, нет, даже визг колёс, разрушил волшебство этого момента.
Я дёрнулась, чтобы отстраниться от Микаэля, словно ребёнок, пойманный на краже конфет из буфета. Но он не отпустил. Его руки уверенно и в то же время мягко удерживали меня.
— Тварь! — истошно орал Оскар, выскакивая из машины, и, направляясь в нашу сторону — Вы оба! Твари! Что за игру ты затеял, подонок?
Микаэль медленно отстранил меня, напоследок ласково поцеловав в лоб, и улыбнулся одним уголком губ, глядя прямо в глаза — в самое сердце.
— Я знал! Знал! Тебе не отмыться, дрянь! — кричал он, с ненавистью глядя на меня, — Ты пожалеешь об этом!
От его взгляда кровь в жилах заледенела. Я не заметила, как Микаэль оказался возле Оскара. Поняла это лишь, когда его кулак врезался в гладкую скулу, ещё красную от вчерашней пощёчины. Оскар пошатнулся, но не упал. Один удар, второй. Меня не покидало ощущение нереальности момента, как будто я в замедленной 3D-вселенной. Страх сковал меня.
"Неужели так будет всегда?" — пронеслось в голове.
Микаэль уложил Оскара на землю, заламывая руку за спину, но тот вырвался и стал бить в ответ. Он выкрикивал оскорбления в его и в мой адрес. Микаэль молча уворачивался от ударов и пытался снова повалить брата.
— Ты дрянь, Ева! — закричал Оскар, оказавшись под Микой, — Я трахну тебя и тебе придётся стать моей! Мразь!
Меня затошнило.
Лицо и голова Микаэля покраснели от злости. Казалось, что он вложил всю ненависть в последний удар по смазливой мордашке своего братца. Кровь брызнула ему на лицо, снег рядом, окрасился в алый цвет.
— Садись в машину, — спокойно обратился ко мне Микаэль, доставая из кармана платок, чтобы вытереть кровь с лица и рук.
"Так будет всегда", — вывод возник в мыслях сам собой.
Садясь в машину, Микаэль вызывал скорую. Не дожидаясь её приезда, тронулся с места.
— Мне очень жаль… — я не знала, что говорить, но и молчать не могла.
— Не нужно, Ева, — прервал он меня довольно резко, но потом смягчил тон, — Ты не виновата в алчности моего брата.
Мужской голос на фоне повторял: "Ttwisted. Ttwisted love. Ttwisted. Ttwisted love".
Тело дрожало от холода и меня всё ещё тошнило от последних слов Оскара.
— Он может это сделать? — было мерзко от одной мысли.
— Не думай об этом.
— Не могу, — прошептала я, срываясь на плач, — Мне страшно.
Микаэль вновь притормозил и повернулся ко мне, мимо пронеслась машина скорой помощи.
Он наклонился, чтобы обнять меня:
— Я не допущу этого.
Я обняла его в ответ, принимая окончательное решение — я вдыхаю его аромат в последний раз.
Это конец.
Глава 31. Сама виновата
— Останови возле магазина, пожалуйста.
— Хорошо.
— Не жди меня, я дойду сама потом.
— Ты уверена? Мне…
— Да, ты и так много для меня сделал. Спасибо, — только сейчас я осмелилась повернуться к нему лицом.
— Пустяки, — он вернул взгляд на дорогу.
Спорить не стала, хоть и не считала это пустяками. Чем дольше говорим, тем сложнее уходить.
Припарковав машину возле супермаркета, он вышел, чтобы открыть мне дверь. Захотелось снова к нему прижаться, но я сдержалась. А он нет. Обнял меня, будто я самое дорогое, что есть в его жизни:
— Ты не одна. Я всегда рядом!
"Спагетти, каннеллони, тортеллини, фарфалле, феттучини, лазанья", — чтобы не разрыдаться, я стала перечислять в голове виды макаронных изделий, которые знаю. И разомкнула объятия, когда варианты закончились.
— Тебя точно не ждать? — он внимательно всматривался в мои глаза, будто искал там что-то.
— Угу, — я попыталась улыбнуться, но быстро развернулась в сторону магазина, чувствуя прилив очередной волны слёз.
Зайдя внутрь, спряталась за первой попавшейся витриной, чтобы убедиться, что Микаэль уехал, а не пошёл за мной. Гуляя между рядами, я то и дело оглядывалась — постоянно казалось, что за мной кто-то следит.
"Паранойя?" — спросила сама у себя? — "Трусы?!"
Я часто заходила сюда за продуктами, но ни разу не видела этот отдел с бельём.
И вот я стою посреди пустынного супермаркета с диким желанием надеть трусы на голову. Навязчивая мысль, возникшая из ниоткуда, вырвавшая меня из реальности, и, не желающая отпускать. Единственное, что отличало сейчас меня от сумасшедшей, тот факт, что я задумалась о нормальности этого желания.
Интересно, это Вселенная сделала мне подарок, чтобы отвлечь от паршивых мыслей?
В кармане завибрировал телефон:
— Алло?
— Ева, а ты где?
— Я… — задумалась, как ответить на вопрос. Можно сказать в Москве, в магазине, возле дома. — Я возле трусов.
— Что? Мать, какие трусы? — заразительный смех Маши заставил меня улыбнуться.
"Жизнь продолжается".
— А домой когда планируешь?
— Сейчас куплю, что нужно, и пойду. А что?
— Ну, мы с Лизой решили, что пицца, сериалы и слёзы без нас, это эгоистично с твоей стороны, поэтому жди нас сегодня.
— Вы уже приехали?
— Нет, выезжаем только.
— Хорошо, — я сбросила звонок. — "Может и к лучшему, что буду не одна".
Купив бутылку воды и несколько пачек сока, я вышла из магазина. Зайдя в квартиру, заказала пиццу и решила сразу позвонить папе: "Зачем откладывать казнь и изводить себя догадками". Но он не ответил, и я позвонила маме.
— Да, Евочка. Как дела? Как Оскар? — мама сидит на кухне перед телевизором, сейчас время её любимого сериала.
— Привет, мамуль! Папа далеко? — я вздрогнула при упоминании Оскара.
— Он в кабинете, а что?
Говорят, мамы чувствуют своих детей даже на расстоянии. Видимо, так и есть. Она напряглась.
— Позови его тоже, не хочу два раза рассказывать одно и то же.
— Он работает сейчас. Ева, у тебя всё хорошо?
— Нет, — практически крикнула я, — позови папу, пожалуйста.
Мама встала. С экрана на меня смотрела спинка её любимого кресла и обои с повторяющимся узором: "Ничего не меняется".
Послышался недовольный голос папы.
"Однозначно ничего не меняется".
— Ева, что за срочность? — он даже не поздоровался, увидев меня на экране. Я решила тоже не утруждать себя приветствием.
— Я рассталась с Оскаром.
Мама громко ахнула, отец молча осознавал, что только что услышал.
— Он меня не любит. Я его не люблю. Утром я вернула ему кольцо.
— Вот же заладила со своей любовью! — пока ещё не кричал, но уже повысил тон папа.
— Он
