осведомленного о (высших) истинах Ходжи Абдул-вали Парсаи[394] и известного под именем Падшах-ходжи, из потомства первого наместника, друга посла Аллаха по пещере, владыки правоверных Абу Бекра правдивого[395], — да будет милостив к нему Аллах!, — рожденного от добродетельной женщины времени, Шамсия-бану-ханум, дочери Надир-Мухаммед-хана[396]. Тем временем эмиры курамы достигли до высочайшей резиденции (г. Бухары) и принесли жалобу на Махмуд-бия. Его величество написал ему собственноручно[397] следующее: “У нас к вам с самого начала до настоящего времени, кроме милостивого отношения и любви, (ничего другого) не было. Вы сами знаете, что Матерь городов мира (Балх) за это время стала местопребыванием счастливых принцев[398] и такое владение мы вручили вам, обращаясь к вам, как к сыну. Что же было причиной того, что за такие наши благодеяния вы проявили подобный поступок?” (Махмуд-бий аталык) в ответ на это написал: “Этот поступок произошел не вследствие забвения мной прав ваших, как благодетеля, на мою признательность. Я неоднократно докладывал, что народ кураминский находится (со мной) во враждебных, отношениях и все его действия совершенно противоположны моим. И пока вы не пришлете управлять этой областью одного из царевичей, сохранение ее (в наших руках) будет неисполнимо. На доклады мои (о таком положении вещей) вы не соблаговолили ответить. Теперь же в случае, если вы пришлете (сюда) царевича, то я удалю от власти (Салих-) ходжу и вышлю его в Индостан”.
В конце концов жалобы кураминских эмиров заставили изменить августейшее мнение относительно Махмуд-бия. Написали письмо бадахшанскому населению о враждебной позиции аталыка и убедили тот народ выступить (против аталыка). Горцы, получив помощь, внесли волнения и мятеж в область Кундуза, которая была юртом[399] опоры эмиров.
Последний, услышав об этом, вытребовал из Мейменэ Яр-Мухаммед-бий минга, препоручил ему свою должность аталыка, сделал Надир-бий туркмена диван-беги и, предоставив этим двум лицам управление областью, сам отправился в Бадахшан.
Когда было доведено до высочайшего сведения, что Махмуд-бий занят трудным делом в Бадахшане и его прибытие отдалено, (его величество) через шесть месяцев, взяв все войска Мавераннахра, с двумястами тысяч кавалерии перешел Аму-Дарью и на всех переправах и проходах поставили надежные заставы, чтобы Махмуд-бий не мог подойти. Салих-ходжа отправил к опоре эмиров посла с письмом такого содержания: “Я был по своему рождению ходжой[400] и согласно отличительному признаку отцов своих проводил жизнь в богомыслии дервишского состояния и у меня никогда не было притязаний на подобное дело[401]. Так как я знал вашу отвагу, то и вступил на эту опасную стезю (правителя государства). Теперь передо мной разверзлась пропасть и честь моя обрушилась в нее. Устройте же так, чтобы поскорее прибыть сюда, ибо в противном случае время свидания (нашего) будет в день восстания из мертвых”.
Когда (аталык) ознакомился с (этим) письмом, он без малейшего отлагательства, возложив упование на Аллаха, с семьюдесятью состоящими при нем лицами выехал (в Балх) и через три дня вступил в город. В то время горожане впали в раздумье: открыть ли им ворота своему старому господину (Субхан-Кули-хану или нет), потому что с ним пришли казахи, каракалпаки и (прочие) чужие племена; не дай бог, (если) после вступления (их в город) простым и благородным людям этого владения будет причинен вред? (Поэтому) балхцы обрадовались прибытию аталыка и почувствовали уверенность в себе; они изложили ему свои соображения. Аталык сказал: “Это вы хорошо приняли во внимание, у меня самого возникает подобная мысль. Пока имеете душу в теле, старайтесь защищать крепость!” В результате всего в течение двадцати одного дня прилагали старания к защите крепости (против осаждавших ее войск Субхан-кули-хана). За это время много произошло жестоких сражений и каждый живой, попадавший в руки бухарцев, предавался ими смерти; пощады не давали ни старому, ни молодому. Обстоятельство это послужило причиной большого страха населения. Опора эмиров приказал, чтобы племена белуджей и арабов ночью шли в войска и приводили (с собой) лошадей и верблюдов; от этого бухарцам пришло стеснение и они пошли на мир с тем условием, что после того, как они будут возвращаться в Бухару, аталык не допустит нападения на них балхцев, дабы они не причинили им вреда. Махмуд-бий принял на себя это обязательство и в течение трех суток не оставлял (Балха), пока хан со своими войсками благополучно не переправился через реку (Аму-Дарью).
Так как важные дела Бадахшана (еще) не были завершены, Махмуд-бий отправился в те пределы. Надир диван-беги туркмен, хотя и превосходил равных себе в отношении (искусства) военного дела и командования войсками, но проявлял признаки бестолковости и глупости в некоторых делах и поступках. Так, юного царевича Абу-л-Мансур-хана он предал казни ни за что ни про что[402]; во время путешествия (аталыка в Бадахшан) он приказал шайке своих туркмен, (этих) зверей по поступкам, чинить оскорбления и насилия приближенным аталыка. И они (туркмены), произведя (среди них) грабеж, захватили их имущество и все ими заготовленное. Известие об этом поступке (Надир диван-беги) достигло до слуха той уники времени и он освежил то деяние его (в своем представлении) горестным происшествием с Абу-л Мансур-ханом. Через месяц, наказав и исправив бадахшанцев, (аталык) вернулся в Балх. Переговорив с Салих-ходжой, он приказал молодым воинам отправиться, (схватить) Надир туркмена и предать его смерти. Тот злополучный злодей, услышав об этом, в полном одиночестве обратился в бегство; его преследовали на протяжении одного фарсанга. Прежде всех его настиг Давлат-калта алчин, который отрубил его полную зла голову и привез (ее аталыку). Вывод (из сего) тот: что он сделал невинному царевичу, такое же точно возмездие получил и сам. Через три дня Ариф-дивана[403], его сын, упал в водоем (и утонул), что стало согласно со смыслом (коранского изречения): они были потоплены и ввергнуты в адский огонь[404]. Другой его сын, Юсуф, что ушел в Индостан, был убит; его брата Эвез-бия, по показаниям очевидцев, туркмены изрубили шашками в куски. (Все) остальные его дети и родственники, рассеявшись, разошлись в разные стороны. Злая судьба того проклятого поразила весть его род и племя и от них очистилась поверхность государства. Да, такова бывает участь того, кто злоумышля-ет против своего господина!
Совершенство упования на милость Аллаха и мужество Махмуд-бия (аталыка) были таковы, что он в одиночестве внутри города сопротивлялся всем девяносто двум узбекским племенам[405] и всех их победил, мужественно сражался в течение двадцати одного дня с армией Мавераннахра, которая состояла из более двухсот тысяч кавалерии, и отстоял от
