Он старался. Но у его сил и возможностей тоже был предел.
В первый день Хена не обратила внимания, да и сама могла съесть совсем чуть-чуть. Но потом поняла, что он пытается отдать больше ей.
– Так не пойдет, – сказала Хена. – Тебе нужно нормально есть, иначе мы никуда уже не сможем уйти.
Он глянул недовольно.
– Не беспокойся за меня.
– Нет уж, – сказала Хена строго. – Сейчас дело не в том, что ты принц, и тебе полагается чего-то там… Сейчас это вообще не важно. Но в горах один здоровый крепкий мужик, способный драться, намного лучше, чем два голодных оборванца, едва волочащих ноги. Если на нас нападут, то хотя бы у одного из нас должны быть силы защищаться. А я на ноги встану еще не скоро.
Рейнардо сжал зубы, все это ему не нравилось.
– И что ты предлагаешь? – сказал он. – На двоих нам не хватит.
– Нам и на одного не хватит, – сказала Хена, – если еще месяц тут сидеть. Так что у нас два варианта. Либо ты идешь охотиться и приносишь нам не мышь, а горную козу. Либо ты проваливаешь искать людей и звать на помощь. Иначе мы оба тут сдохнем с голоду.
У него ноздри раздулись, дрогнули.
– Ты думаешь я не пытался охотиться? – в его голосе злость и обида. Несправедливо к нему, он действительно делал все, что мог и даже больше…
Но иначе не выйдет.
– Думаю, тебе придется попытаться снова, – сказала Хена.
Он отвернулся, поднялся на ноги…
Хена никогда бы не подумала, что принц умеет ругаться, как портовый грузчик, так хлестко и витиевато… Нет, он не ей, он просто бурчал себе под нос, ходил из стороны в сторону, но Хена слышала. Злился. Потом плюнул, взял клинок и вышел во двор.
В тот первый вечер Рейнардо ничего не принес. Он вернулся еще более злой, чем уходил, вымотавшийся весь. Разом проглотил еду, оставшуюся с утра. Полночи обиженно сидел в углу, отвернувшись. Но ночи тут холодные, и, в конце концов, он забрался в постель к Хене, вдвоем намного теплее, да и ей тоже. Хена пододвинулась ближе, как могла, молча положила голову ему на плечо. Почувствовала, как он недовольно вздохнул, потом снова, уже почти обреченно, потом поцеловал ее в макушку. Тихо фыркнул.
Ничего, если уж этот парень справился с придворным магом, то справится и тут, он сильный.
Утром Рейнардо накормил Хену тем, что оставалось, и ушел снова.
Весь день бродил, Хена даже волноваться начала. Когда не видишь и не знаешь – разные мысли в голову лезут. А что, если она зря… Если он там, пытаясь ей что-то доказать, еще сорвется куда-нибудь в пропасть или влезет в какие-то еще неприятности…
Но вечером вернулся.
Без добычи, с пучком корешков, однако, вполне довольный.
– Я, кажется, понял, как это делается, – сказал Рейнардо еще с порога. – Пока не вышло, распугал только, но просто поторопился. Я все не хотел уходить далеко, потому что боялся оставлять тебя одну, но… Тут у ручейка, дальше по течению, много звериных троп. Я завтра пойду туда снова. Глушить нужно только узконаправленным лучом, чтобы не пугать все в округе. И добить ножом потом… Попробую… Пока… вот.
Он бросил корешки на стол, принялся огонь разжигать. Хена видела, он устал, но у него руки чесались хоть что-то делать. Будем надеяться, все выйдет.
Когда Рейнардо утром ушел снова, Хена решила, что ей тоже пора. Встать она, конечно, не встанет, но лежать без движения тоже хватит. По крайней мере, стоит понять, насколько все плохо и насколько хватит ее сил.
Голова еще безумно кружится от каждого движения, но руки уже не так сильно дрожат. Утром Рейнардо давал ей бульон в кружке, и Хена почти могла держать сама.
Но даже чтобы сесть в постели, уходило невероятно много сил, спина разом становилась мокрая, воздуха не хватало. Но надо двигаться хоть немного, разминать руки, ноги, и будет лучше. Хена едва не месяц лежала без движения, ослабли мышцы, застоялась кровь… Она начнет понемногу – просто сесть и встать, согнуть и разогнуть ноги. Не переусердствовать, а то рана в боку начинает болеть.
Чем раньше они смогут уйти отсюда – тем лучше.
Вечером Рейнардо вернулся с козой на плечах. Едва не прыгая от радости, глаза горели.
– Ты только посмотри! – еще с порога крикнул он. – У меня получилось!
Словно войну выиграл. Впрочем, это почти так. Их маленькая война, теперь они не будут голодать. Добытчик! Настоящий крутой мужик, который и себя, и девушку сам прокормить может. И защитить. И вообще он уже все-все может сам. Нет, он не говорил ничего такого, конечно, но так отчетливо читалась в глазах. Его распирало от гордости.
Мясо, которое жарилось над огнем, пахло умопомрачительно. У Хены слюнки текли, она не могла дождаться. Да и Рейнардо, было видно, сам даже полусырое готов сожрать, лишь бы скорее! Но он держался, хотя не отходил ни на шаг.
– Я это стадо еще утром заметил, – говорил он. – Но подойти никак не мог, козы чувствовали меня и уходили дальше. А издалека никак. Я пробовал, моя магия может надежно оглушить только с близкого расстояния, чуть дальше, и скорее распугает. Я полдня в засаде сидел, ползал за кустами, чтобы меня не заметили. И все равно потом догонять пришлось… никогда еще так не бегал!
Он смеялся.
Да, голодный Рейнардо смог догнать-таки полуоглушенную козу! Один раз смог, и еще сможет, теперь они точно продержатся, все будет хорошо, Хена встанет на ноги. Они вернутся домой.
– Знаешь, – сказал он задумчиво, бросив на Хену быстрый взгляд, – я, наверно, даже рад, что все так вышло. Не сердись, я понимаю, как много тебе пришлось пережить и… ты серьезно ранена, тут нельзя так говорить. Но я все равно рад, что оказался здесь сейчас. Что все это произошло со мной. Ты…
Он поджал губы, хмурясь.
И Хена улыбнулась ему.
– Я понимаю, – сказала она. – Ты ведь не виноват, что со мной вышло так. Но у тебя впервые появился такой шанс проявить себя и хоть самому себе доказать, чего ты стоишь. Шанс многому научиться. Это очень важно.
Он сам улыбнулся неуверенно.
– Да. Доказать самому себе…
– Я тоже ни о чем не жалею, – сказала Хена. – Не могу сказать, что рада… Я бы, пожалуй, предпочла бы более тихую спокойную жизнь… Понятную, по крайней мере. Но жалеть обо всем этом я точно не буду.
Он заулыбался шире, подошел и сел рядом, осторожно погладил ее волосы.
– Ты ведь не сбежишь, когда все закончится? Правда? Ты только сразу не сбегай.
В его глазах сразу счастье и тоска.
И эта тоска отзывается в сердце.
– Наро… все это так сложно…
Не хочется загадывать.
– Нет, – горячо возразил он. – Ничего неразрешимого здесь нет, и Эстебано, я уверен, будет на нашей стороне. Если я еще был наследником… – он вдруг запнулся, дыхание даже задержал, понял, о чем именно сейчас говорит. Сглотнул. И отвел глаза. – Я не хочу потерять тебя, Хена, – сказал глухо.
