и на пальцах появилось знакомое покалывание от контакта с его горячей гладкой кожей.
— Элли, — прошептал он в мои губы, накрывая ладонью грудь. Когда успел? Но эту мысль мне додумать не дали. Язык Теодора провел по моим губам, вызывая жар, а пальцы нежно сжали сосок. Стон вырвался из моей груди.
— М-м-м, Элли, — почти зарычал Теодор и потянул меня к кровати. Страх и предвкушение слились воедино, пока я преодолевала это гигантское расстояние в два шага.
Теодор сел на кровати, подводя меня ближе и глядя в глаза. Не разрывая взгляда, он скользнул руками под подол моего платья. Горячие ладони нежно прошлись по моим бедрам, добрались до завязочек панталон на талии, и он потянул меня на себя.
Я оседлала его, словно наездница, и он захватил губами мою грудь. Смущение захлестнуло с головой, но тут же рассеялось от нежности. Теодор стащил платье с моих плеч, пока его ладони и губы ласкали шею, ключицу и грудь.
Вдруг он повалил меня на постель, нависая надо мной и снова даря сладкую нежность губами. Я прижимала его к себе, но вдруг он отпрянул. Снял рубашку, и в свете свечи я снова взглянула на его божественный торс. Он потянулся к поясу брюк. Я не отрывала взгляда, но кажется краснела. Он ухмыльнулся и расстегнул брюки. Я зажмурилась и услышала еще один смешок. А потом Теодор задрал мой подол. Я чуть не возмутилась, но он нежно провел по моей ноге, вверх и вниз, вызывая мурашки, аккуратно снял туфельку, медленно стащил чулок, швырнул куда-то за спину, взял вторую ногу и проделал то же самое, только на миг задержался, чтобы провести губами по коленке. Кажется, я сгорю от смущения!
Его ладони очень быстро справились с завязочками панталон, и последний рубеж моей чести с легким шелестом поехал вниз. Я закрыла лицо ладонями, а Тео избавил меня и от платья. А вслед за платьем и сорочка улетела в неизвестном направлении, и я осталась на постели совершенно обнаженной.
Я прикрыла ладонями грудь, он поцеловал плечо, нежно и безапелляционно убрал мои ладони, чтобы обхватить губами сосок. Я ахнула, а его рука прошлась по бедру и очутилась между моих сомкнутых от смущения ног.
— Милая Элли, — прошептал он, проводя пальцем по очень чувствительному месту. Я ахнула от смущения и яркого ощущения, он поймал губами мой вздох. Его пальцы ласкали меня там, где ни одна приличная леди не позволила бы, а я смущалась и стонала, и смущения становилось все меньше, а стонов все больше. Он глубоко дышал, неотрывно глядя на меня, я бездумно гладила его горячие твердые плечи и грудь.
И вдруг ласка закончилась, и я почти расстроилась. Но Теодор навис надо мной, глядя в глаза, а моего бедра коснулось что-то горячее. Я почувствовала панику, но не успела додумать мысль, как Теодор впился поцелуем в мои губы, наваливаясь на меня своим тяжелым телом.
Его кожа была горячей, и я чувствовала, как гулко бьется его сердце. Его губы ласкали, а что-то горячее перестало упираться в бедро. Теперь я чувствовала этот жар между ног, там, где еще недавно были пальцы Тео. Испугаться я не успела, давление и боль быстро сменились сладкой негой, а потом я сгорела в этом немыслимом пожаре. Темп нарастал, и я стонала, кричала, выгибалась. Он пил мою страсть и шумно дышал в мою шею. Я обнимала его горячее твердое тело, только бы это неземное ощущение длилось дольше. Он ускорялся, сжимая мою грудь и вдавливая меня в постель. Я кусала губы и терзала простыни. Он простонал мне в шею, делая последние сумасшедшие мощные толчки, а потом повалился на меня.
Мы оба пытались отдышаться, словно только что бежали от погони. На лице Теодора застыло совершенно удовлетворенное выражение. Он прикрыл глаза, обнимая меня рукой и ногой. Я попыталась выбраться из-под него, но он лишь крепче сжал в объятьях.
— Куда спешите, мисс Маклейн? — буркнул он, не открывая глаз.
— Мне надо, — пискнула я. Смущение заливало, осознание переполняло. Что за наваждение это было? Как я могла? Что я наделала?
— Точно? — разочарованно спросил Тео.
Я неуверенно кивнула, и он отпустил. Стало холодно, но я решительно пошла собирать свои вещи по комнате. Интересно, сколько прошло времени и как давно меня не было в комнате? Следовало вернуться раньше, чем придет Изабелла. Конечно, она может и не явиться, но вдруг! Я не могу этого допустить. Просто не могу!
Я надела сорочку и платье, и бросила взгляд на Теодора, пока затягивала завязки на груди. Он довольно рассматривал меня, полулежа на кровати, совершенно обнаженный. Взгляд невольно опустился на низ его живота, и еще ниже. Я поняла, что краснею и отвернулась. Услышала шелест одежды, и Тео оказался рядом, уже в брюках и с рубашкой в руках.
Его губы нашли мои, и я забылась на мгновение в сладкой нежности поцелуя.
— Останься, — прошептал он.
— Не стоит, — в тон ему повторила я.
— Почему? — с мукой в глазах спросил он.
— Репутация леди, Тео.
Он покачал головой и застегнул рубашку на пару оставшихся на ней пуговиц.
Еще какое-то время я потратила на поиск обуви и своего белья, но один из чулков так и не нашла. Пригладила растрепавшиеся волосы и отворила дверь. Коридор пустовал, но я все равно торопливо прошла по нему до своей комнаты. Остановилась, прислушалась к тишине за дверью и облегченно вздохнула. Достала ключ из кармана платья, вставила в замок и остановилась. Может, ну ее, репутацию? В словах Изабеллы была логика, да и все возможные грани я уже перешла. Что с того, что я проснусь не в своей спальне? Нет, я не должна!
Я решительно открыла дверь. Пустота комнаты обхватила меня, но тут же я почувствовала, что не одна. Теодор стоял в дверном проеме и грустно смотрел на меня.
И я вдруг поняла, что мне все равно. Просто все равно, о чем и кто подумает. Все равно на титул леди, на то, чему учили в пансионе. Да что там пансион, там нас учили быть удобной женой, не заботясь о собственных желаниях, а я желала. Я четко чувствовала, что хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась. К черту!
Я вмиг преодолела разделявшее нас расстояние, и Теодор захлопнул за собой дверь. И стало неважно, что на мне всего один чулок, что сорочка надета задом наперед, потому что одежда снова оказалась на полу, а под моей спиной прохлада простыней, на моей
