не плохой. Достаточно часто встречались и информационные программы, к которым нельзя предъявить претензии по поводу заимствований. И все же забота о высокой речевой культуре требует постоянной работы журналистов над собственной речью и более внимательной работы редакторов над текстом.
Литература
Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. — М., 1998.
Т. И. Сурикова (Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова)
Речевые аспекты этики профессионального поведения журналиста: ошибки и их коммуникативные следствия
Наравне с законодательством профессиональная этика — принятая в профессиональном сообществе система норм, ценностей и правил, часто неписаных, — руководит поведением журналиста в целом и не сводится к языковому общению. Но речевое поведение, вербальные компоненты коммуникации — едва ли не самая важная часть профессиональной деятельности сотрудника СМИ. Прежде всего потому, что языковое общение, создание и распространение текстов по каналам массмедиа — это конечная и основная цель журналистской деятельности. Кроме того, практически любое общение идет посредством естественного языка, речи, которая, чтобы быть понятой, воспринятой нужным образом коммуникантами (в случае СМИ аудиторией, коллегами, интервьюентами), должна соответствовать требованиям сферы коммуникации, традициям, общепринятым представлениям о должном — предписаниям законодательства и нравственности. И наконец, все представления зафиксированы посредством языка в языковой картине мира. Знание языковых особенностей проявления действия этических предписаний и учет их в профессиональной деятельности — едва ли не самое главное условие ее успешности.
Но анализ профессиональной деятельности журналистов показывает, что в области есть немало проблем как общекоммуникативных, так и свойственных конкретно устному иди письменному общению.
Из общекоммуникативных этических проблем профессионального общения с языковыми проявлениями отметим правдивость /истинность речи журналиста (оставляя в стороне вопрос искажения информации в СМИ в целом, скажем, когда представляется правым тот, кто выигрывает информационную войну / тот, кто представляется в СМИ как сторона, вынужденная отвечать на агрессию противника).
«Любая целевая установка речи должна иметь дополнительный аспект нравственности, т. е. исключать сознательную установку на обман, клевету, дезинформацию и зло вообще. Предосудительная с нравственной точки зрения цель приводит к созданию лжетекстов и в конечном итоге к лжекультуре или антикультуре. Человек должен говорить только то, во что верит!» (Зарецкая 2002: 5). Это, казалось бы, подчеркнуто морализаторское высказывание имеет и технологическую сторону, по крайней мере, в устной речи, по определению многоканальной.
Помимо собственно речи, содержание высказывания передается паралингвистическими средствами: мимикой, жестами, интонацией — всем тем, что получило в науке название Body Language (BL) (Зарецкая 2002: 348–374), язык телодвижений. BL работает независимо от речи, не контролируется сознанием, всегда предает говорящего, если тот лукавит, и интерпретируется адресатом часто тоже бессознательно. Без специальной подготовки, в отличие от речи, BL не контролируется сознанием. Так, стал классическим пример, как в конце 1980-х гг. М. С. Горбачев, рассуждая о необходимости расширения демократии в СССР, делал руками по направлению к себе загребающие движения, как будто собирал что-то. Так что М. С. думал о демократии?
Есть у лжи еще одно следствие — психологическое: она вызывает у самого говорящего часто не осознаваемое негативное отношение к собеседнику. Часто ложь неизбежна, насколько она оправданна в этом случае, пока ответ не найден. Но речевая коммуникация, и прежде всего профессиональная, должна создавать благоприятную атмосферу. Так что лучше все-таки ото лжи воздерживаться.
Язык телодвижений выдает и недружелюбное отношение к коммуниканту, неумение найти с ним интеллектуальный и психологический контакт. Это еще одна проблема профессионального речевого общения с этическими следствиями. Аксиома русской лингвокультуры, коммуникативной этики — приоритет слушающего. Далеко не всегда журналист сам умеет выслушать должным образом собеседника, руководить их диалогом / полилогом, скажем, в многочисленных ток-шоу, в результате передача больше похожа не на обсуждение, а на склоку.
Оборотная сторона приоритета слушающего — собственная коммуникативная скромность как проявление коммуникативной и общей культуры. Мы о ней забываем, но ведь «культура ненавязчива, самолюбива и иронична, а бескультурье дидактично, себялюбиво и кровожадно. Невежда начинает с поучения, а кончает кровью» (Б. Пастернак). Такие крайности не обязательны, но, если коммуниканты в эфире без тени иронии нахваливают друг друга, например, называют звездами, часть аудитории, воспитанная в духе национальной коммуникативной традиции (а это пока еще большинство), воспротивится. Авторитета СМИ это не прибавит.
Неуважение к аудитории — этическое следствие диалогов в эфире типа: «Ксюша, ты, когда выпьешь, сразу отдаешься?» — «Ой, не сразу». — «Дважды дура!» (http://culturavrn.ru/cinematv/1367). Даже если это речь фатическая (Русская речь… 2007: 124–143), т. е. ее назначение — установление и поддержание контакта, или даже если это претензия на юмор, она не может быть сведена к подобному уровню. СМИ, особенно прямой эфир, беспощадны, поскольку демонстрируют интеллект, культуру и профессионализм. В основе таких диалогов недостаток и того, и другого, и третьего, а не пренебрежение к аудитории.
Но речь в массовой коммуникации по определению должна быть как минимум продумана по содержанию, последовательности мыслей и языковому оформлению. Поэтому не случайны и зрительские оценки подобного творчества: «В этой программе не заладилось как-то все и сразу. От оформления — откровенно китчевого — до шуток — на редкость пошлых и плоских. Первый блин вышел таким комом, чт.е. эту стряпню может только очень непривередливый человек» (http://culturavrn.ru/cinematv/1367). Так что если нечего сказать — лучше промолчать, чтобы не терять лица. Иначе результат может быть прямо противоположный желаемому.
«От полноты мысли зависит богатство речи. В сущности, то, что вы импровизируете, кажется новым для слушателей, но старо для вас. Говорит хорошо тот, кто расточает размышления целого дня, недели, месяца, а иногда и целой своей жизни в речи, которая длится час» (В. Гюго). А если мыслей не хватает, аудитория это заметит сразу. А между тем «авторитет и доверие принадлежат к категориям, которые трудно достигаются, очень легко теряются и практически не восстанавливаются» (Зарецкая 2002: 20).
Противоречит коммуникативным этическим нормам и, к сожалению, довольно распространенное в наших СМИ агрессивное поведение коммуникантов и неумение противостоять коммуникативной провокации. Агрессия, как известно, самый слабый из аргументов, когда других нет. Интеллектуально она бессильна, и искусный оппонент найдет способ ее нейтрализовать.
Характерно в этом отношении замечание известной правозащитницы Л. Алексеевой: «Я уже давно научилась на самые возмутительные, даже оскорбительные вопросы и реплики отвечать спокойно. Уверяю вас, не потому, что меня это не возмущает. Иной раз просто матерятся! А я выслушаю и говорю: «Напрасно вы так горячитесь, молодой человек. Если говорить по существу, я вам вот что отвечу…» Вот и все. Очень хорошо действует даже на самых-самых агрессивных вопрошателей» (http://www.svoboda.Org/a/25064502. html).
Следствием агрессивного коммуникативного поведения может быть провокация собеседника на неэтичное или даже противозаконное действие.
