Куб Вопрос: Большое спасибо за то, что присоединились к нам, мистер Рубик. И, прежде чем мы начнем, не могли бы вы поставить автограф на моем Кубе? Спасибо! Хорошо, давайте начнем с простого вопроса: довольны ли вы своей книгой?
(В унисон)
Рубик: Как обычно, я ожидал большего.
Куб: Да, конечно!
В.: Не мог бы каждый из вас объяснить почему?
Р.: Как я сказал в самом начале, у меня есть некоторые проблемы с выражением мыслей на бумаге. Я хотел, чтобы эта книга запечатлела загадочное существование Куба в мире, а также мою жизнь вне его. Когда я начал этот проект, то был уверен, что книга не должна иметь четкой структуры. Я точно не хотел писать главами и представлял, что у них нет определенного начала или конца. Конечно, в реальности все иначе. Теперь я надеюсь предоставить читателям самим решать, что они думают о структуре книги, и надеюсь, они умнее меня.
К.: Что касается меня, я безумно доволен! Даже сейчас, когда мне за сорок, моя насыщенная и интересная жизнь только начинается, но никто до сегодняшнего дня не спрашивал о моем взгляде на всю историю. И вот наконец я могу ее рассказать! А я люблю поговорить!
В.: Почему эта книга так называется?[8]
Р.: Лучшим названием для меня было бы его отсутствие. Но, как известно, оно необходимо всему. Поскольку имя Куба связано с моим и я являюсь его автором, мне казалось справедливым разделить название. Сначала, когда Куб только родился, я назвал его Магический Куб. Но есть плохая и хорошая магия. С помощью злой магии кто-то обладающий сильными способностями может превратить мальчика в лягушку, но с помощью доброй магии лягушку можно превратить в принца. Я был под чарами Куба и назвал своего отпрыска так, как если бы король давал имя усыновленному ребенку, который не может наследовать трон. Первое имя Куба было эмоциональным. Но потом оно стало рациональным и законным.
Книге нужно было название. Я хотел, чтобы оно было связано с Кубом. Не напрямую, а с изюминкой. Вы, наверное, знаете, что термин «в кубе» относится к Кубу как к геометрической форме и говорит об объеме, который существует только в пространстве. В одном измерении мы можем оценить только расстояние, в двух – появляется площадь, в трех измерениях – уже объем. Если честно, Куб – это название больше о нем, чем обо мне. Но, в конце концов, надеюсь, он осознает, что эта книга скорее о людях, которые его любят.
К.: Я с трудом понял сказанное только что и потерял нить где-то в середине. Это что, плохое название?
В.: Что вы чувствуете после всего этого?
(В унисон)
К.: В восторге! Еще живее! Любопытнее! Игривее! Я готов начать все с начала.
Р.: Измучен. Устал. Заскучал. Если серьезно, я чувствую, что сделал нечто, вероятно, еще не законченное, потому что теперь начнется тяжелая работа. Как вы знаете, я архитектор, и для меня книга, которую вы держите в руках, – это всего лишь эскизный проект. Пришло время читать ее, а это означает командную работу и обмен мнениями. К сожалению, поправок еще придется подождать.
В.: Вы оба очень разные. Как бы вы описали контрасты и противоречия между вами?
Р.: Легко. Вы и сами видите их. Я не люблю говорить о себе, а Куб о себе говорит постоянно. На самом деле ему нравится, что мы оба говорим о нем. Куб очень хорошо социализирован, а я в гораздо меньшей степени. Кубу не нужно знать языки, он может общаться со всеми, но не устно, я же знаю только венгерский и немного английский. Он – идеален, я – только стремлюсь к совершенству, а оно достигается редко. Куб никогда не меняет своего внешнего вида, а у меня – седые волосы, морщины и очки. Куб бессмертен, а я – нет.
К.: Звучит так грустно! Что касается меня, я живу не прошлым, не будущим, а настоящим моментом!
Р.: Как вы, наверное, уже поняли, проблема только в том, что «настоящего» не существует. Это всего лишь движущаяся точка без измерения на временно́й шкале, исходящая из прошлого и бесконечно уходящая в будущее. Но вы можете сказать и обратное, что существует только настоящее, прошлое закончилось, а будущее еще не наступило.
В.: Извините, что перебиваю. У меня вопрос к Кубу: каково быть предметом книги?
К.: Обожаю это! Но знаете, я уже был предметом стольких книг, что для меня это не ново. Новым и довольно интересным мне кажется то, что мы делаем это вместе с Эрнё. Мне знакомы движения. У меня есть чувство вращения. И для меня очень важно видеть, как он работает надо мной по-новому. Он начал это почти пятьдесят лет назад, но теперь у него другая задача и другой подход. Не могу сказать, что это лучше. На самом деле, может быть, и хуже. Я думаю о том, что мне не хватило возможностей выразить себя.
Р.: Знаю, что вы задавали этот вопрос не мне, но хочу кое-что добавить. У меня есть комментарий не к ответу, а к вопросу. Это хороший пример того, как вопрос может быть и констатацией факта одновременно. Проблема не обязательно может заключаться в вопросе, она возникнет только в том случае, если утверждение не соответствует действительности. Куб не является предметом этой книги. Можно сказать, он один из предметов, более важных или более интересных и красочных, чем я. Настоящий же предмет – это мы, мы все.
В.: Каковы ваши планы на будущее?
К.: Я бы хотел все больше и больше заниматься образованием. В спорте моя цель – Олимпиада! И, думаю, было бы неплохо иметь картинную галерею. Я уже кинозвезда. Я часто был актером второго плана, но с нетерпением жду главной роли. Есть памятники в мою честь, но я еще жив. Не хочу сейчас говорить о телевидении, потому что, как вы знаете, я очень скромен.
Р.: Я согласен с ним – было бы прекрасно больше поработать в сфере образования. Я также думаю, что у меня еще осталось в запасе несколько идей, чтобы вдохнуть больше жизни в мой бесконечный выход на пенсию.
В.: Последний вопрос: не могли бы вы описать, что вы значите друг для друга?
