Тринадцать кровопийц… Тринадцать любовников… Тринадцать воинов… Тринадцать моих порочных соблазнов…
Даже Олав выглядел катастрофически обаятельно, хоть и предал меня накануне.
— Ходит легенда, — заговорил Деймон, положив ладони на большую чем-то наполненную чашу, — что драаханцы создали первородных вампиров. Отняв у человека право на счастливую жизнь, солнце, мелкие радости. Ввергнув его в голодное существование во мраке. Но у легенды есть поверье, что именно драаханцы способны вернуть вампирам то, чего лишили их. Власть. Сегодня мы почерпнем силу из дочери Драаха, чтобы стать могущественными и непобедимыми; чтобы этот долг был отомщен.
— Пипец, — буркнула я, по всей видимости, испортив речь Деймона, потому что его глаза сверкнули угрозой. — Извини, просто это звучит, как начало ужастика.
Где-то за моей спиной смехом прыснул Ранчо. Вслед за ним улыбки появились на лицах помеченных мной вампиров. Остальные пока были непреклонны.
— Да ладно вам нагнетать, — добавила я. — Давайте уже начинать.
Деймон нервно кашлянул и поднял чашу.
— Испив из нее, мы соединим нашу энергию и обратимся в единое целое до конца ритуала. А если Алиса выживет, — он хитро взглянул на меня, — то навечно.
— А ты умеешь приободрить, — криво улыбнулась я, в то время как Деймон, отпивая из чаши, смотрел на меня поверх нее.
Всего один глоток, и она уже была передана Зейну, Кейну и далее по кругу, пока не дошла до Марса. Он мелко подрагивал, но держался молодцом и не сводил с меня довольного взгляда. Когда же чаша дошла до меня, в ней остался ровно глоток.
Как все рассчитано-то, подумала я, наверное, Раэлис чашу наполнял.
От странного напитка во рту остался мягкий, вяжущий привкус. Но в целом он действительно придал сил и смелости. Мой страх стал улетучиваться. На смену ему приходила страсть, захватывающая меня в свои цепкие объятия.
Я словно в тумане приняла помощь Зака и Сета, под руки поднявших меня на помост, где Марс и Кейн осторожно уложили меня на жертвенник. Жутко было лежать в окружении вампиров, готовых вгрызться в меня и иссушить до дна, но мое доверие к ним брало верх над ужасом. Они показали себя с лучшей стороной. Почти все. Хотя по виноватому виду Олава я смело могла предположить, что он пожалел о содеянном.
Деймон на хозяйских правах обошел меня по кругу, порочным взглядом скользя по моему беззащитному телу. Остановился у ног и кивнул.
Что бы это значило? Пир начался? Пора обедать? Она готова? Мля, мне-то хоть объясняйте, что делать собираетесь!
Клаус и Алиний, получив этот негласный сигнал, осторожно взяли меня за запястья, завели руки за голову и закрепили тугими кожаными ремнями. А Кейн и Зейн сделали то же самое с ногами, разведя их в стороны. Ну вот осталось только поставить меня в вертикальном положении, крутануть и начать метать ножи…
— Эй, а это обязательно? — вмешался Ранчо, напрягшись не меньше меня.
— Нет, но мы научились на ошибках прошлого, — спокойно ответил ему Деймон, ногтем водя по моей ноге и пробираясь к внутренней части бедра. — Не каждая способна выдержать тринадцать самых страстных любовников во всей вселенной.
Раэлис звучно кашлянул, намекнув, что племянник перегибает с самоуверенностью, но тот и ухом не повел.
— Если Алиса будет хорошей девочкой, то мы освободим ее. А сейчас, — он одним едва уловимым движением сорвал с меня одеяние и отшвырнул в сторону, любуясь моим телом, — не мешайте нам создавать этот шедевр искусства любви.
Не успела я и пикнуть, как Марс повязал ленту на мои глаза. Погрузив меня во мрак и обострив остальные чувства, которыми я и буду познавать желающих меня мужчин. Его прикосновения были легки, нежны, осторожны. Он обращался со мной, как с хрупкой драгоценностью, а когда узелок на затылке был завязан, его губы коснулись моих губ сладким долгим поцелуем.
— Все будет хорошо, — шепнул он, пальцами гладя меня по щеке. — Ты самая сильная, смелая и прекрасная женщина во всем мире.
Он отстранился, и мне стало как-то пусто, холодно. Вокруг воцарился не только мрак, но и гнетущая тишина. Я слышала только треск тающих свечей, и от интригующей и чуточку пугающей неизвестности у меня поджимались пальцы на ногах. Я пыталась подтянуть руки, колени, но тщетно. Не скажу, что лежать было неудобно. Просто хотелось прикрыть прелести своего тела от плотоядных взглядов целой толпы возбужденных вампиров. Ведь никакой гарантии, что кто-нибудь из них не сорвется, мне никто не дал.
— Все ли свои эрогенные точки ты знаешь, Алиса? — донесся до меня шепот Клауса. — Поверь, их намного больше, чем ты думаешь. И сейчас ты познаешь саму себя с другой стороны…
Глава 47
Вокруг будто бы застучали барабаны, нагнетающие и тяжелые. Их глухой стук стоял в ушах, смешиваясь с касаниями прохладных пальцев, что гладили мое тело, и невольно обращали в какое-то странное, гипнотизирующее состояние.
Ладонь Клауса, как я поняла по ощущениям, опустилась на мое горло и пугающе до чертиков сжала пальцы, словно демонстрируя силу, но не прибегая к крайностям. Руки Деймона скользили по ногам, и я невольно дернулась:
— Щекотно!
— Помолчи хотя бы минуту, крошка. Ты портишь все впечатление, — голос Кейна раздался так близко, что я со свистом втянула воздух вмиг пересохшими губами.
— Мне правда… щекотно.
В отместку за мои пререкания сразу четыре ладони накрыли бедра и сильнее развели ноги, ненароком погладив лепестки, заставляя тело в предвкушении загудеть от остроты ощущений.
Они смотрят, все.
Все видят и молчат, только воздух полностью, каждая унция, пропахла адреналином, тестостероном и желанием, от которого мутится рассудок.
Что-то теплое погладило вход в лоно и толкнулось вперед, проникая внутрь, и через секунду я поняла, что это пальцы, которые гладят меня изнутри, дразнят и искушают.
— Ты очень мокрая, Элис, — прошептал Клаус, и стало понятно, что это его рук дело, в прямом смысле этого слова. — Такая мокрая, такая отзывчивая.
И слушая его голос, я поймала себя на том, что он совершенно прав, и сок моего желания с хлюпаньем течет по его пальцам, что только набирали скорость, и движения становились все более сильными, резкими, животными.
— Я больше не могу-у-у-у… — простонала я, выгнувшись в спине и требуя продолжения. Яркого, запоминающегося продолжения, которым сейчас меня только дразнили, водя перед носом как сметаной перед котом.
— Только начало, — ответил Кейн над моей головой и погладил щеку, успокаивая.
Но у меня в груди уже горел вулкан, требовательный и испепеляющий. Не собираясь ждать, я толкала бедра навстречу, с сожалением понимая, что не поймаю то самое удовольствие, которым только дразнились вампиры.
Пальцы покинули лоно, и я жалостливо заскулила, чувствую голодную пустоту и жжение, которое можно было унять только одним, всем известным способом.
