Глава 1
— Снимай с себя все эти вещи!!! — Брат хватает меня за лямки платья и с силой дергает. Тонкая ткань с треском расползается, а фальшивый жемчуг со стуком сыпется на пол.
— Нет! Велор, отпусти! Я не пойду к нему! — плачу я.
Мне стыдно, мне больно, я дрожу. Я не могу понять, как единственный близкий человек превратился в холодное чудовище. Он проиграл меня в карты, и в этот момент я видела только злость в его глазах.
Он делает еще рывок, и я остаюсь в одном белье.
— Дура! — Брат с усмешкой рассматривает мое простенькое хлопковое белое белье. — Еще бы детские трусы напялила. Те, что с парашютиками…
— За что ты так со мной? — всхлипываю я.
Брат, мой старший брат. После того, как исчезли родители, мы остались одни. Да, он был всегда холодным и отстраненным, и я редко слышала от него ласковое слово. Я думала, что он просто переживает шок после пропажи родителей, спрятав все чувства в кокон... Но теперь мелькает мысль, что все это время я просто раздражала его.
Щеку обжигает боль, а душу — ненавидящий взгляд синих глаз.
«Мы с ним так похожи! — думаю, глотая слезы, я. — Неужели он этого не видит? Я твоя родная сестренка, Велор! Смотри, у меня тоже темные, как шоколад, волосы, и синие, словно небо, глаза. Пожалуйста, взгляни и вернись, стань тем же заботливым братом!»
— Снимай свои идиотские тряпки и надевай это! — Он швыряет мне в лицо какую-то тряпку, и я, развернув ее, растерянно смотрю на десятки полосочек ткани, переплетенных между собой. Боже, что это за извращенские шмотки?
Но я не могу ослушаться, поэтому, чувствуя, как лицо заливает краска, быстро переодеваюсь. Напротив висит зеркало и я, закусив губу, рассматриваю себя. Как стыдно-то. Эти тряпочки почти ничего не скрывают. Я выгляжу, как те девицы, которые сейчас разносят в этом казино напитки клиентам.
— Прекрасно. — Рука брата неожиданно хлопает со звоном по моей ягодице, и я вскрикиваю. Он в ответ гадко ухмыляется: — Иногда я жалею, что ты моя сестра, Алиса...
— Лапы убери, — неожиданно раздается от двери низкий и тихий голос. Он как холодный могильный ветер касается моей кожи и оставляет после себя тысячи пугающих мурашек. Даже сердце тревожно сжимается, и я замираю.
Брат отскакивает от меня в сторону и неожиданно кланяется.
— Простите. Я просто убедился, что моя сестра одета, как надо.
— И часто ты так трогаешь свою сестру? — звучит усмешка.
Брат вздрагивает и бледнеет. Потом медленно качает головой.
— Я не...
— Можешь проваливать. Меня не особо заботят твои оправдания.
Брат, стрельнув в мою сторону взглядом, выметается, словно его тут и не было — за секунду. Хлопает дверь, и в моем сердце что-то обрывается. Наверное, это были наши родственные узы. Он поставил меня и проиграл. Так любящие братья не поступают.
— Ты всегда такое плаксивое бревно? — я слышу издевательские нотки в этом красивом голосе и шаги.
Мужчина приближается ко мне, а я не могу вымолвить ни слова от страха. Я не знаю, что со мной собираются сделать. Убить? Продать на органы? Насиловать?
— Я тебе вроде вопрос задал? — продолжает он, и я чувствую его за спиной. Как же я хочу исчезнуть. Провалиться. Да хоть умереть. Раз — и нет меня... — Если ты больная или немая — я отошлю тебя обратно и продам на торгах задницу твоего братика. На его смазливое личико найдутся извращенцы.
— Мне все равно, — тихо отвечаю я. — Он предал меня.
Мужчина тихо смеется. Я не могу понять, почему его голос и смех вызывают у меня странные эмоции. Будто касается обнаженных нервов — настолько я остро чувствую его интонации.
— Всего лишь проиграл. Теперь ты собственность этого казино... Что ты хочешь — носить напитки в таком платье и чувствовать, как тебя лапает волосатая рука какого-нибудь работяги с дальней планеты, дорвавшегося на один день до шикарной жизни, или... Хм... Повернись.
Я, сглотнув, медленно разворачиваюсь. Тело кажется мне деревянным, но не подчиниться приказу не получается.
Первое, что я вижу — темная рубашка и штаны. Чистые, идеально выглаженные. На нагрудном кармане вышивка золотыми нитями. Нос улавливает приятный запах одеколона, и я неуверенно поднимаю взгляд на мужчину.
Мамочки! Какой он красивый! На вид ему земных лет тридцать. Он с легкой и хищной ухмылкой окидывает меня в ответ взглядом. Я рассматриваю плавные, аристократичные черты лица и длинные темные волосы, думая, что мне он кого-то напоминает. Он кажется мне величественным, холодным... нет, больше — просто отстраненным. Будто бы я перед ним всего лишь глупая букашка, а он — венец природы. Я зависаю, глядя ему в темные глаза, в которых мерцают фиолетовые искорки.
— Кто ты? — вырывается у меня глупый вопрос, и мужчина хмыкает.
— Твоя крестная фея, Алиса. Ты симпатичная девочка, и у меня есть неплохое предложение. Но для начала... — он наклоняется ко мне, чтобы что-то произнести, и я вижу, как неожиданно его зрачки расширяются. Он странно втягивает воздух, словно принюхиваясь, и внезапно сильная рука хватает меня за шею, сжимая. Я издаю жалобный писк.
Мужчина, словно хищник, шарит по моему лицу пораженным взглядом. Мне кажется, что он хочет меня сожрать.
— Дьявол... — произносит он задумчиво. — Что ты такое?
Он притягивает меня ближе, впечатывая в крепкое и сильное тело, и тут меня прорывает.
— Не надо! — вскрикиваю в панике я. — Я девственница!
Глава 2
— Девственница? — шипит мужчина мне в лицо. — Твой брат проиграл мне больше, чем я думал. И как же ты, такой цветочек, сохранила свою невинность в таком злачном месте, как этот город?
— Я… Я мыла посуду у господина Тереваля!
— Посудомойка?
Этот хищник хватает меня за руку и поднимает ее на уровень своего лица, продолжая вдавливать в стену.
Мне стало еще хуже, чем было.
Мои руки выдавали во мне посудомойку короткими ногтями и загрубевшей кожей от частого шорканья больших закопченных кастрюль, и этот въедливый взгляд незнакомца крайне стыдил.
— Ужасно. Руки никуда не годятся. Красивая форма ногтей, изящные кисти… но кожа, нет. Не подходит.
— Для чего?
— Для того чтобы твои ручки приносили члену максимально приятные ощущения. Такими шершавыми щетками ты скорее сотрешь там все, чем приласкаешь, — брезгливо бросает он, отрывая взгляд от моей руки, и впивается им в лицо, отчего я жалобно поджимаю губы. — Хорошенькая. Задница сладкая, талия тонкая, даже сиськи ничего. Я обязан рассмотреть их получше.
