Мама обрывается на полуслове. Она часто дышит, будто бы начала осознавать, насколько скверным оказался её поступок.
— Почему, мама? — в висках пульсирует, и я ни черта не понимаю.
Знаю только одно — мама сейчас искренна. И если она на самом деле не пыталась подставить Полину, тогда кто так постарался?
Глава 22.2 АнтонМама поджимает губы, а затем делает глубокий вдох. Она начинает теребить пальцы рук и нервничать. И это наводит на подозрение. Что именно могло произойти? Что заставило её начать следить за Полиной?
— Я пообщалась с Вероникой. Она призналась мне, что случайно познакомилась с Полиной на йоге. Вероника сказала, что твою бывшую частенько встречает какой-то посторонний мужчина. Конечно, Ника не могла утверждать, что это её любовник, но подозрение не давало мне покоя. Я решилась нанять детектива и сообщила об этом Веронике. Она посоветовала мне хорошего специалиста, и я в тот же вечер встретилась с ним. Поначалу не было ничего такого, что могло бы опорочить честь твоей жены, но потом он принёс те фото. Я несколько дней пыталась придумать, как сказать тебе правду, чтобы она не ударила обухом, чтобы ты смог перенести этот удар. А потом ты сам явился и сказал, что Полина сбежала и оставила записку. Это была идеальная возможность поговорить с тобой. Всё завертелось само собой… Всё сложилось…
— Удобно для тебя, — выдавливаю из себя.
Я обхватываю голову руками, подушечками пальцев ощущая, как сильно пульсирует в висках. Вероника… Зачем ей это было нужно? Чтобы добиться моего внимания? Но при чём тогда тут Нинэль и браслет матери? Мама что-то не договаривает…
— Вы с Никой так дружили в детстве. Мы с её мамой называли вас женихом и невестой и думали, что однажды вы будете вместе. У меня не было оснований не доверять ей. Вероника ни разу не сделала ничего плохого. Она такая умная и отзывчивая девушка. Я не могу голословно обвинять её, потому что неуверена, что результаты детектива настолько ничтожны. Твоя Полина могла…
— Не могла, мама! — рычу я, давая понять, что буду заступаться за Полю.
Теперь уже я не допущу ошибок прошлого и не позволю опорочить имя любимой женщины. Не выйдет больше говорить, какая она плохая, потому что она идеальная. Для меня. Пусть нам и придётся преодолеть ту пропасть, которая пролегла между нами за четыре года. Я снова думаю о том, что не знал о существовании собственной дочери, и по коже проходит морозная волна.
— Что ты скажешь о браслете? Как так получилось, что твой браслет, уникальный, сделанный под заказ, оказался на руке той женщины, которую я знать не знал даже. Она не проработала и неделю у меня, когда прыгнула на мои колени и буквально разорвала блузку на своей груди. Она сработала идеально. И мне интересно, почему твоя просьба отдать браслет в ремонт, пусть и рядом с тобой были мастерские, так наложилась на её визит к Поле с этим браслетом?
Мама мотает головой.
— Я не знаю. Браслет… — она думает, и за несколько секунд выражение её лица меняется. Мама становится мрачнее тучи. Когда она смотрит на меня, я понимаю, что она вспомнила что-то важное. — Вероника подсказала мне адрес хорошей мастерской, когда я пожаловалась на сломанную застёжку. Она сказала, что браслета лучше никогда не видела, что он просто идеален, и попросила примерить его, чтобы сфотографироваться для сайта какого-то в телефоне. Я не имела ничего против. Быть может, она заказала копию… Неужели Вероника так могла поступить со мной? Ведь я так доверяла ей. Да нет же! Быть такого не может! — мама начинает сокрушаться и покачивает головой.
Может…
Вероника красиво сыграла, вот только зачем ей это было нужно? Она с самого начала знала, что у нас не получится ничего стоящего. Её семья никогда не была бедной. У неё всегда было всё самое лучшее, в то время как мне пришлось впахивать и не спать ночами, чтобы добиться того, что я теперь имею. Зачем ей нужно было разлучать меня с Полиной? Я ведь больше трёх лет держал Веронику на расстоянии после развода с Полей. Чего она добилась в итоге? Статуса любовницы? Чего хотела? Я не могу найти ответы на эти вопросы, но понимаю, что теперь придётся задержаться в городе и встретиться со всеми пешками, которые были замешаны в игре грамотного кукловода. И мне нужно во что бы то ни стало отыскать Нинэль, потому что ей удастся пролить хоть какой-то свет на всю ту ситуацию в целом.
Могла ли мама сейчас умело притвориться, чтобы показаться белой и пушистой? Чтобы я поверил ей и позволил и дальше лезть в мою жизнь? Всё возможно. После случившегося я больше никому не верю. Я хочу доверять одной Полине, хоть и понимаю, что нам обоим придётся учиться этому с самого начала.
— Я понял твоё видение этой ситуации, — киваю я. — Но мне нужно всё обдумать, и я должен сказать заранее — я больше не позволю ломать мою жизнь. Четыре года слишком большой срок для того, чтобы убедиться в том, что, кроме Полины, мне никто не нужен. Мы с ней потеряли много времени, но обязательно наверстаем упущенное. И я буду добиваться её доверия и прощения. Даже если тебе не нравится то, что я снова буду жить с ней. И своей дочерью.
Я поднимаюсь на ноги, и мама подскакивает следом, словно боится, что я уйду, а она не успеет договорить что-то.
— Антон, эта девочка действительно похожа на меня? — спрашивает она вкрадчивым голосом и опускает взгляд.
— Действительно, мама. Спасибо за откровенный разговор, но сейчас мне нужно отдохнуть немного с дороги, а потом я буду думать дальше и копать правду, пока не узнаю всё, пока не схвачу за глотку кукловода, который практически сломал мою семью.
Мама кивает и опускает голову, а я выхожу из её квартиры и пишу сообщение Полине:
«Ты ещё не спишь? Просто хотел услышать твой голос»…
