— Ты его читал? — задохнулась я уже от возмущения и спешно потянулась за блокнотом, но Аллен успел перехватить его и спрятать за спину.
— Отдай! — продолжала кипятиться я, одновременно вспоминая, что компрометирующего успела там понаписать. И с ужасом поняла: да там все сплошной компромат!
— Забери сама, — ухмыльнулся Аллен.
— Так нечестно! Вы в курсе, Ваше Величество, что крайне непорядочно читать чужие дневники? — я все же придвинулась ближе и предприняла попытку выхватить блокнот из его рук. Но от меня ловко увернулись и, уже обняв сзади, притянули к себе.
— Вам должно быть стыдно, Ваше Величество, — прошептала я, тая в его объятиях.
— Мне не стыдно, — его ответный шепот запутался в моих волосах. — Теперь я еще лучше знаю тебя… И еще больше люблю.
— Как ты можешь любить одну из марег? — не удержалась я от вопроса.
— Я не вижу здесь марег… Ты — не они, хоть и имеешь тело русалки, — и короткий поцелуй в шею, от которого я вся вмиг покрылось мурашками.
— Но у меня есть хвост…
— И у меня он есть, — со смешком ответил Аллен. — И чешуя, и страшная морда, изрыгающая огонь… Тебя же это не смущает?
— Нисколько, — я тоже улыбнулась и положила голову ему на плечо. — Мне очень нравится твоя морда…
— Это лучший комплимент, который я когда-либо слышал от женщины, — он наклонился, поцеловал меня, и я окончательное растворилась в своем счастье.
Неужели я вновь ощущаю вкус его губ, не во сне, а наяву чувствую его желание, млею от его прикосновений, согреваюсь в его объятиях? Я разочарованно выдохнула, когда Аллен первый оторвался от меня.
— Мы не должны торопиться, — сказал он, целуя меня в висок, а следом в нос. — Элла сказала, что тебя нужно беречь и не давать волноваться. И никаких нагрузок хотя бы ближайшие сутки. При этом она на меня так посмотрела… — Аллен попытался изобразить взгляд Эллы. — С таким намеком… Еще и при твоей матери, что я, кажется, даже покраснел как подросток… Вот уж точно ведьма! Засмущала самого Императора! Совсем страх потеряла…
— Хотела бы я на это посмотреть, — я засмеялась.
— Смешно тебе? — Аллен сурово сдвинул брови. — А ну тогда марш обратно под одеяло! Постельный режим тебе никто не отменял.
Он почти насильно уложил меня и накрыл одеялом чуть ли не до подбородка.
— Аллен, — позвала я, вспомнив кое о чем. — Ты сказал, что меня спасли Элла и… Бертон? Почему он?
— Потому что он немного знает о запретной магии, — улыбка Аллена вышла кривой и натянутой. — Вот и пригодилось…
— Немного? — переспросила я дрогнувшим голосом. И наконец решилась на признание: — Аллен… Я должна тебе что-то сказать. Тебе будет больно это услышать, но и утаивать тоже нельзя, потому что…
— Ты о том, что это Бертон хотел меня убить? — с напускным равнодушием спросил он. — Я уже знаю.
— Знаешь? — подхватилась я в изумлении. — И о кристаллах знаешь?
— А ты откуда о них знаешь? — Аллен вопросительно посмотрел на меня.
— Я была у Бертона в башне…
— Он пустил тебя туда? — в глазах Аллен вспыхнуло удивление.
— Нет, что ты! — я невольно понизила голос. — Зашла туда, когда его не было!
— Как ты туда зашла?
— То есть? — не поняла я вопроса. — Обыкновенно… Правда, удивилась, что дверь не закрыта…
— Не закрыта? — продолжал уточнять странные вещи Аллен. — То есть ты без проблем вошла и вышла?
— Ну да… А что, не должна была?
— Если ты не Варрлей, то по идеи, не смогла бы даже близко подойти к той комнате в отсутствие хозяина. На ней стоит серьезная защита, — пояснил Аллен.
— Но я не Варрлей… — меня тоже заинтересовал этот парадокс.
— Хотя… Постой! — лицо Аллен озарила улыбка. — Кажется, я знаю, почему так произошло. Заклинание впустило не тебя, а нашего ребенка, в котором течет моя кровь. Кровь Варрлеев.
— Надо же… — я тоже улыбнулась, но смущенно. — Кто бы мог подумать…
— Я до сих пор не могу поверить, что там, — он показал на мой живот, — мой ребенок…
— Я сама еще не до конца осознала это, — снова улыбнулась я. — Хотя и безумно боялась потерять его…
— Что они с тобой там делали? — Аллен помрачнел. — Причиняли боль? Издевались?
— Давай обсудим это позже, — попросила я, сжимая его руку. — Лучше скажи, что ты будешь делать с Бертоном? После всего, что узнал.
— Я еще не решил, — в глазах Аллена отразилась боль. — Мне надо подумать…
— Тебе нельзя здесь оставаться, — я серьезно посмотрела на него. — Это замок Бертона, здесь он хранит все артефакты… Он может в любой момент снова попытаться убить тебя, — я говорила это и все больше пугалась собственных слов. — И… Что с твоим амулетом?
Я только сейчас заметила, что вместо прежнего кулона на груди Аллена болтается обугленный осколок, да и сам он весь в ссадинах и синяках.
— Это Бертон, да? — догадалась я. — Аллен! Тебе нужно немедленно уходить отсюда! Немедленно!
— Успокойся, — он взял меня за плечи. — Бертон ничего мне не сделает. Он все силы истратил на твое спасение, понимаешь? На их восстановление ему понадобится несколько дней. А улетим мы отсюда завтра. Вместе. С братом же я разберусь сам. Сам.
* * *
Дверь и в этот раз никак не препятствовала Аллену, но он все равно постучал, прежде чем войти.
— Можно? — он остановился на пороге, вопросительно глядя на брата.
Тот полулежал на кровати и втирал в обожженную кожу лечебную мазь. На заданный вопрос он лишь безразлично пожал плечами. Войдя, Аллен сразу отметил, что стол пуст: ни бумаг, ни книг, ни, тем более, кристаллов.
— Я пришел сказать… Спасибо, — обратился он к брату.
— Я это сделал не для тебя, — последовал ответ. — А для нее.
— Все равно спасибо, — Аллен развернулся и сделал шаг к двери, но его остановил тихий голос Бертона.
— Как она?
— Уже пришла в себя, — Аллен оглянулся на брата через плечо. — Утром я забираю ее в Турмалин. Просто хочу, чтобы ты знал…
Бертон молча кивнул.
— Где Мишель? — вспомнив о герцогине, поинтересовался напоследок Аллен.
— Улетела к себе в Беатр. Мне самому она не сдалась здесь, — отозвался Бертон. — Я отпустил ее… Будут еще вопросы?
— Нет.
Теперь уж точно говорить им больше было не о чем, и Аллен покинул башню.
* * *
Пока Аллен куда-то отлучался, его место заняла мама. И первое, чем я ее попеняла, что она без моего ведома отправила к Аллену Красавчика.
— Это надо было сделать намного раньше, — мама ни капли не чувствовала себя виноватой, наоборот, гордилась своим поступком. — Возможно, многих проблем удалось бы избежать. А ты бы мне этого не дала сделать.
