Всегда с ним так… И, кажется, она ничего с этим сделать не сможет. И не хочет.
Мэл прошлась из одного конца комнаты в другой. Поправила идеально расстеленное покрывало, зачем-то переставила стаканы на кухонной стойке.
Все сверкало чистотой и порядком. Блэйк, оказывается, умел за собой и кружку вымыть, и майку перестирать. Ну не станет же мужчина, которому нужен просто секс, помогать с уборкой, а еще вести себя так… внимательно, что ли.
— Спрошу, — прошептала едва слышно. — Сама спрошу…
Но от одной мысли о предстоящем разговоре в желудке катались холодные свинцовые шарики, а ладони потели от волнения. Надо было заговорить об отношениях ночью. Так было бы легче… И для него тоже. Блэйк беспокоился о своих шрамах, теперь Мэл это знала точно.
Но для нее они давно перестали иметь значение. Почему раньше в этом не призналась? Трусила, конечно. Только на молчание не осталось времени. Сегодня Блэйк отправился за документами. С самого утра Мэл чувствовала себя как на иголках, но не из-за липовых бумажек.
Боже, дай ей сил! Проще было устроить поджог в том проклятом доме, где ее держали похитители.
Слух уловил громыхание лифта на этаже. Вернулся! Мэл заметалась по комнате, не зная, то ли ей бежать к двери, то ли устроиться за кухонной стойкой.
Так, главное — начать, а дальше оно само…
Дверь распахнулась настежь. Вместе с ее ртом, из которого не вылетело ни звука.
— Эй, мы не договаривались на груповушку, — пропищала размалеванная блонди, висевшая на локте у Блэйка. — За девку доплатишь отдельно.
— А она сейчас уйдет… — ухмыльнулся мужчина.
И если бы за спиной взорвалась ядерная бомба, Мэл не смогла бы пошевелить и мизинцем. Ледяной паралич скрутил каждую мышцу, концентрируясь под ребрами выедающей насквозь болью. Невозможно сделать вдох и невозможно оторвать взгляд от абсолютно равнодушных глаз.
— … Твои документы, мелочь, — бумажки полетели на тумбочку. — И билеты на автобус. Давай, уматывай.
Нет, это галлюцинация. Ей просто мерещится происходящее, и, если ущипнуть себя за руку или моргнуть… но ни то, ни другое не помогло. Тощая шлюха кривила губы, осматриваясь по сторонам, а мужчина — Мэлоди не могла назвать его Блэйком — мучил холодным взглядом.
— Ты оглохла?! — рявкнул так, что ее перетрясло.
Комната растворялась в соленом тумане. До крови прикусив щеку, Мэл заставила себя встать на ноги.
— Решил сменить развлечение?
Голос срывался на хрип. Боже, только бы не расплакаться… Это… Это слишком унизительно! Нельзя показать своей слабости. И того, что этот ублюдок для нее значил больше, чем просто мужик на ночь.
— После такого отвратного минета любой решит, — хохотнул мерзавец. Шлюха на его локте громко фыркнула.
А Мэл будто под дых ударили. Мир вокруг смялся в размытое пятно, и, схватив документы, она бросилась прочь из убежища, обернувшегося одной большой ловушкой.
* * *
— Ну че, в расчете или продлевать будем? — проскрежетал над ухом мурлыкающий голосок шлюхи.
Блэйк брезгливо тряхнул рукой, и девица с визгом отлетела в сторону.
— Придурок!
И это слабо сказано…
— Забирай бабки и проваливай, — швырнул девке пару зеленых бумажек. А у самого ком под горлом из колючей проволоки. Дерет на части, вяжет язык в узел.
И хреново так… больнее, чем когда его проклятьем на две части делили.
Перед глазами до сих пор плавало бледное личико Мэлоди. Остатки души ему одним взглядом выдернула. Теперь внутри даже не пустота — много хуже. Так бы и рванул следом, хоть бы на коленях дополз, но подошвы намертво приклеились к полу. Так надо… Для нее надо, а ему все равно терять нечего. Ненавидеть легче, чем заново собирать сердце из осколков. Плохое ведь человеческий разум старается задвинуть в самый темный угол. Вроде есть, но не видно… Мэлоди — чудесная девочка. Найдет себе хорошего парня, и тот, если не дурак, быстро такую драгоценность кольцом осчастливит.
В груди сдавило от боли. То ли сердечной, то ли реальной — уже не разобрать. Но надо собраться. У него сегодня еще одно очень важное дело. И как никогда он готов был убивать голыми руками.
* * *
— …автобус ожидает на второй платформе.
Кажется, это ее. Но оторвать задницу от сидушки было тяжелее, чем сдвинуть голыми руками статую Свободы. В голове царила звонкая пустота, а взгляд бессмысленно скользил по заполненному холлу станции Грэйхаунд Лайнс.
Сюда добралась на одной силе воле. В паспорте оказались не только билеты, но и деньги, которые Мэл все оставила в такси. Не могла взять. Они жгли руки, как будто вместо зеленых бумажек пальцы хватали кусочки раскаленного железа.
От нее откупились. А потом дали такого пинка, что до сих пор свист в ушах. Боже, какая же она дура… Нет, хуже. Слепая идиотка, поверившая в сказку об исправившемся чудовище. Как будто такой может исправиться.
— Автобус номер…
Мэл все-таки встала. Но вместо того чтобы идти к платформе, вдруг резко развернулась совсем в другую сторону. Нихрена подобного! Она никуда не поедет! И если Блэйк думает, что может выкинуть ее, как использованный презерватив, то… Мэл чуть не впечаталась в две подушки безопасности, обтянутые черной тканью платья.
— А я уж думала, ты жопой к скамейке прилипла.
Кажется, на них обернулось несколько людей, но ей было не до этого. Подбоченившись так, что пышная грудь казалась еще больше, на ее пути стояла Бритни. И Мэл как-то резко расхотелось открывать рот под злым прищуром почти черных глаз.
— Как вы меня затрахали! — с чувством выругалась женщина.
Теперь на них точно пялилась вся станция.
— Мы?! — в тон ей взвизгнула Мэл. — Да ты…
— Рот закрой!
И Мэл заткнулась. Пыхтела, сопела, пыталась найти достойный или хотя бы матерный ответ, но тон небрежно брошенных слов намертво приморозил язык к нёбу.
— Ну ладно — большой парень стукнутый на всю башку, но ты? — процедила сквозь зубы Бритни. — Три слова, девочка: паспорт, билеты, деньги. А теперь подумай хорошенько, если еще осталось чем.
Что за идиотские шарады? Мэл хмуро глянула на женщину, но, напоровшись на стальной взгляд, уставилась в пол. Носок туфелек нервно возил по плитке. Блэйк принес ей не только одежду, но и обувь… И ни какие-нибудь первые попавшиеся кроссовки с распродажи.
Под толщей напиравших эмоций вякнул здравый смысл. Щедрой рукой подбросил еще десяток мелочей: неуклюжие попытки готовить завтрак, терпеливый просмотр фантастики, хотя мужчина предпочитал детективы, волнующую осторожность, с которой Блэйк начинал близость…
— Не торопись, маленькая… нужно аккуратно.
