– Прощай, Лейс, – сказала я через силу и вышла из покоев.
– Тогда я сам скажу! – крикнул эльф мне вслед. И долго ещё этот крик отдавался в моих ушах, пока я сбегала вниз по гулкой лестнице.
Глава 17.
Высокие и тяжёлые ворота открывались медленно, нехотя, но когда они наконец распахнулись, мне в лицо ударило яркое мартовское солнце. На миг я ослепла, и всё закружилось перед глазами – белые с золотым флаги, алые одежды стражей, фырканье и ржание коней. Хранители во главе с командиром гарнизона сдержанно поприветствовали стражей и окружили повозку, крытую шкурами, в которой должны были доставить спасённого эльфа. Я сжимала руку Гаэласа и никак не могла отыскать в этой яркой кутерьме Эдвина – стражи были все незнакомые. Воздух вокруг дрожал от окриков всадников, тёплого дыхания и солнца, и всё происходящее казалось мне каким-то видением на грани сна и яви. Слишком непривычно и ярко, слишком громко говорили люди и – неожиданно я поняла это – я отвыкла, что понимаю все слова, что говорят стражи.
Раздался звонкий стук копыт, и во двор влетела ещё пара великолепных коней, что несли на своих спинах мужчину и женщину. Я ахнула про себя, узнав обоих – это были Эдвин и его напарница, огненная волшебница. Её притороченный к седлу посох сиял золочёной верхушкой, у лошади на лбу была белая звёздочка. Пока Эдвин отдавал распоряжения своим людям, женщина спрыгнула наземь и быстро оглядела собравшихся. Мне захотелось опустить глаза, спрятаться на груди моего эльфа, но было уже поздно – стражница заметила меня и быстрыми шагами миновала разделяющее нас расстояние.
– Далеко же ты забралась, Сония! – воскликнула она, пронзая меня взглядом и лишь затем переводя взор на Гаэласа. – Надеюсь, эльфы хорошо обращались с тобой?
А потом подошёл он – Эдвин Сандберг, и мне захотелось провалиться сквозь гранитные плиты площади в беспросветный подземный мир, где живут лишь слепые духи земли. Он с вызовом глянул на некроманта и лишь потом – на меня. Мне было не выдержать этот взгляд, и я задохнулась от чувств и отвела глаза.
– Непросто было разыскать тебя, – тихо сказал он. – Пришлось ввязаться в авантюру.
– Гильдия призывателей не забудет вашей помощи, – Гаэлас учтиво поклонился стражу, кивнув в сторону повозки, из которой уже выбрался пострадавший от инквизиторов маг.
– Это было не совсем бескорыстно, надо признать, – Эдвин улыбнулся, и его рыжий чуб вспыхнул на солнце. – Если бы не птица, принёсшая на хвосте добрую весть…
– Птицы связывают нити судьбы, – сказал Гаэлас по-эльфийски, и я, заметив лёгкое замешательство на лице капитана Солнечных стражей, перевела.
– Смотрю, ты не теряла времени в замке Хранителей, светлая девушка, – и он протянул мне руку. – Но настало время вернуться в мир людей.
– Дайте мне минуту, пожалуйста, – тихо сказала я, коснувшись ладони стража. Он примирительно кивнул и отошёл на пару шагов назад.
И тогда эльф обнял меня, а я обвила его шею руками и уткнулась в меховой ворот мантии, вздрагивая от душивших меня слёз. Некромант провёл по моим волосам рукой и склонившись к моему уху сказал на языке эльфов:
– Я буду всегда помнить тебя, любовь моя… До самой последней минуты.
– Гаэлас, я никогда тебя не забуду, – я подняла голову и посмотрела в его глаза, тёмно-серые омуты с чёрной каймой по краю.
– Мне только жаль, что ты не взяла ни кольца, ни ожерелья на память об этой зиме, – прошептал он.
– Память в моём сердце, – сказала я в ответ и поцеловала его в последний раз, на один только миг прильнув к его губам.
Он отпустил меня со странной, рассеянной улыбкой. Я ничего не сказала ему про Лейса, и у меня не было сил размышлять – правильно я поступаю или нет. Быть может, я совершила ошибку всей моей жизни, оставляя случившееся только между мной и эльфом-предателем. В глубине души я знала, что хрупкий и нервный Лейс окликнул меня по имени потому, что не смог бы выстрелить мне в спину. И уж тем более он не смог бы сделать этого, глядя в моё лицо.
«Тогда я сам скажу» – явственно отдалось в моих ушах, и в этом выкрике мне мерещилась какая-то очень важная подсказка. Что-то очевидное, чего я никак не желала замечать, утонув в печали расставания. И вовсе не совесть эльфа помешала нажать ему на спусковой крючок, а нечто во мне, заставившее его испугаться. Белый огонь или что-то другое, чего я о себе до сих пор не знаю?
Эдвин обнял меня за плечи и повёл в повозку, а мир вокруг таял, плыл стекающими по полотну зимы алыми потёками, которые пронизывали солнечные лучи. Поначалу я утирала рукавом слёзы, пытаясь оглянуться и запечатлеть всё происходящее на внутреннем дворе замка Хранителей: Велиора, обнимающего отца, Доннию и громко лающего на стражей волка, огромную чёрную птицу, что сидела на шпиле дозорной башни и наблюдала за суетой внизу. Некроманта, который не шевелился, глядя мне вслед. Потом я погрузилась во тьму крытой повозки и мягкую подстилку из тёплых шкур. Солнечный страж помог мне устроиться и на миг задержал мою руку в своей:
– Не карета, конечно, да и кони не белые, – чуть смущённо заметил он. – Но ведь и я не принц, вот незадача, правда?
Я всхлипнула и не нашла в себе сил, чтобы ответить.
– Не плачь, принцесса, мы едем домой! – Эдвин чуть сжал мои пальцы и сразу же отпустил.
Полог повозки закрылся, и я свернулась на подстилке в клубочек, стараясь не прислушиваться к тому, что происходило снаружи. А потом кони тронулись, и меня поглотил стук колёс по шершавым плитам, которыми была вымощена дорога и мерное покачивание импровизированной кареты. Принцесса, надо же, невольно хмыкнула я про себя. Принцесса, которую, как невольницу, выменяли у вражеской стороны и теперь везут в форт Солнечных стражей. Принцесса, которая понятия не имеет, что ждёт её на стороне людей после всего случившегося – ведь все стражи видели, как я прощалась с эльфом, и должны были сделать выводы. И Лейс с его сумасбродным поступком.
Я приподнялась на локтях, осознавая, что от постоянной тряски не чувствую ни ног, ни рук, и только голова моя отчаянно кружится, и только тончайшие прерывистые полоски солнца на стыке крепко сшитых друг с другом шкур напоминают мне, что снаружи – свет белого дня. Ах, если бы Лейс снова украл меня… Если бы случилось что-нибудь такое, чтобы я могла узнать, в каком направлении прочерчена линия моей жизни! Мне бы не было так плохо, так отчаянно пусто внутри. Волны тьмы захлёстывали меня с головой, плескались внутри меня, временами не давая набрать воздуха. Сердце то замирало, то пускалось в беспорядочную дробь, и я болталась где-то между сознанием и зыбким полусном, отрешившись от времени, проваливаясь в темноту, как повозка – в ухабы лесной дороги.
Прошло несколько часов, когда я очнулась от того, что мы остановились. Всё внутри меня так же продолжало волноваться и вздрагивать, и я с трудом приподнялась, чтобы доползти до полога и попытаться откинуть его. В прорехе мелькнул ослепительный снег. Моей первой мыслью было – поскорее выйти и упасть в него лицом, так мне было дурно.
