Пуаро нахмурился, потом ударил кулаком по подлокотникукресла.
— Опять я возвращаюсь к миссис Фоллиат, в который уже раз! Унее ключ ко всей этой истории. Если бы я знал то, что знает она… Довольносидеть в кресле и предаваться бесполезным размышлениям. Давно пора сноваотправиться в Девон и нанести визит миссис Фоллиат.
Эркюль Пуаро остановился у больших кованых ворот Насс-хауса,разглядывая извилистую подъездную дорожку. Лето уже кончилось.Золотисто-коричневые листья медленно падали с деревьев. Прибрежная лужайкарасцветилась розовато-лиловыми цикламенами. Пуаро вздохнул, невольнозалюбовавшись красотой Насс-хауса. Он не очень-то любил природу в еепервозданном виде, предпочитая все ухоженное и подстриженное, но однако же немог не оценить неброской красоты растущих на приволье деревьев и кустов.
Он посмотрел на знакомый белый домик, окруженный маленькимсадом. Погода была великолепная, и миссис Фоллиат вполне могло не оказатьсядома. Она могла работать в саду или отправиться к друзьям. А друзей у нее быломного. Она ведь прожила тут не один десяток лет. Как это сказал старик напристани? «Фоллиаты всегда будут в Насс-хаусе».
Пуаро подошел к домику и осторожно постучался. Черезнекоторое время внутри послышались шаги. Они показались ему слишком медленнымии какими-то нерешительными… Наконец дверь открылась, и на пороге появиласьмиссис Фоллиат. Пуаро был поражен ее видом: перед ним стояла постаревшая,немощная женщина. Она с недоверием посмотрела на него:
— Мосье Пуаро? Вы?
В глазах у нее мелькнул страх, но, возможно, ему толькопоказалось. Он слегка улыбнулся:
— Я могу войти, мадам?
— Да-да, конечно, — тут же взяв себя в руки, любезным тономсказала она и повела его в небольшую гостиную. Перед камином стояли два кресла,покрытые изысканным кружевом, на каминной полке — несколько фигурок из«челси»[53] на маленьком столике — чайный сервиз «дерби»[54].
— Я принесу вам чашку.
Пуаро протестующе поднял руку, но она не приняла егопротеста:
— Вы непременно должны выпить чашечку чаю.
Она вышла из комнаты, а Пуаро еще раз осмотрелся. На столележало рукоделье — недовязанная кружевная накидка для кресла, в вязанье былвоткнут крючок. У стены — шкаф с книгами. На стене — несколько миниатюр ивыцветшая фотография в серебряной рамке, на ней был изображен мужчина в военнойформе с густыми усами и слабым подбородком.
Миссис Фоллиат вернулась с чашкой и блюдцем.
— Ваш муж, мадам? — спросил Пуаро.
— Да. — Заметив, что взгляд Пуаро скользнул по сцене впоисках еще каких-нибудь фотографий, она резко сказала. — Я не люблюфотографий. Они слишком привязывают нас к прошлому. Нужно учиться забывать.Нужно отсекать засохшие ветки.
Пуаро тут же вспомнил, как в первую их встречу — на берегу —она обрезала секатором кустарники. Тогда она тоже что-то говорила о засохшихветках. Он задумчиво смотрел на нее, стараясь вникнуть в ее характер.«Загадочная женщина. На первый взгляд такая добрая и слабая, но в то же время,по-видимому, может быть и жестокой. Эта женщина умеет недрогнувшей рукойсрезать сухие ветки не только у растений, но и у своей жизни…»
Она села и налила ему чай.
— Молоко? Сахар?
— Будьте добры, три кусочка, мадам.
— Я была очень удивлена, увидев вас, — сказала она, подаваяему чашку. — Вот уж не думала, что вам придется снова проезжать через нашикрая.
— Но я тут не проездом, мадам.
— Вот как? — Она слегка подняла брови.
— В ваши края я приехал намеренно.
Она продолжала вопрошающе смотреть на него.
— В том числе и для того, чтобы увидеться с вами.
— В самом деле?
— А прежде всего узнать, нет ли каких-нибудь новостей о ледиСтаббс?
Миссис Фоллиат покачала головой.
— Позавчера у Корнуолла всплыл труп, — сказала она. — Джорджездил туда на опознание, но это оказалась не она. Мне очень жаль Джорджа, —добавила она. — Пережить такое страшное испытание…
— Он все еще верит, что его жена жива?
Миссис Фоллиат медленно покачала головой.
— Я думаю, уже не надеется. Ведь если бы Хэтти была жива,она бы не смогла так долго оставаться вне поля зрения полиции и прессы. Дажеесли бы с ней случилось что-то такое, из-за чего она могла потерять память,полиция непременно уже нашла бы ее.
— Пожалуй, вы правы. Полиция все еще продолжает поиски?
— Наверное. По правде сказать, я не знаю.
— Но ведь сэр Джордж уже потерял надежду.
— Впрямую он этого не говорит. К тому же в последнее времямы с ним почти не видимся, — добавила миссис Фоллиат. — Он большей частьюнаходится в Лондоне.
— А что насчет убитой девочки? Там тоже ничего нового?
— Насколько мне известно, нет. Вот уж совершеннобессмысленное преступление, — добавила она, — кому это было нужно? Бедное дитя…
— Я вижу, мадам, вас все еще волнует это убийство.
Миссис Фоллиат некоторое время молчала, потом сказала:
— Я думаю, когда человек стар, его всегда волнует смертьмолодых. Нам, пожилым людям, наша смерть представляется закономерной, а у этойдевочки еще вся жизнь была впереди.
— И возможно, жизнь не очень интересная.
— Возможно. Но это с нашей точки зрения. А ей самой онаказалась бы очень интересной.
— И хотя, как вы сказали, для нас, пожилых, смертьзакономерна, умирать все-таки никому не хочется, — сказал Пуаро. — Во всякомслучае, мне. Для меня жизнь по-прежнему чрезвычайно занимательная штука.
— Я так не считаю… — тихо произнесла она, больше для самойсебя, чем для него, плечи ее еще больше поникли. — Я страшно устала, мосьеПуаро. И когда придет мой час, я буду не только готова, но и благодарна.
Он бросил на нее быстрый взгляд, и опять у него возниклоощущение, что эта женщина больна и, возможно, предчувствует скорую смерть илидаже уверена в этом. Иначе откуда этот ее крайне утомленный вид, эти усталые,почти машинальные движения? Такая апатия вовсе не в ее характере. Эми Фоллиат,без сомнения, была очень волевым, энергичным и требовательным к себе человеком.Ей выпало много горя: потеря дома, состояния, смерть сыновей. Но она сумела всеэто пережить, у нее хватило сил «отсечь сухие ветви». Видимо, теперь в ее жизньвторглось нечто такое, что ни она сама, ни другие уже отсечь не могли. Если этоне физический недуг, то что же тогда?
