Книга Коренной перелом - Александр Харников

5 июля 1942 года, 03:30. Брянский фронт, прифронтовой лесной массив севернее станции Навля. КНП 1-го механизированного корпуса ОСНАЗ. Командующий мехкорпусом генерал-лейтенант Бережной Вячеслав Николаевич

Едва только на востоке забрезжила первая полоска рассвета, а ранний утренний птах пропел в вышине свою песню, как предутреннюю тишину разорвал рев тысяч артиллерийских орудий. Брянский фронт своим южным фасом начал осуществление операции «День гнева» – составную часть плана «Большой Орион». У нас тоже все было готово. Как только пехота ворвется в третью траншею противника, корпус, выдвинутый к самому переднему краю, войдет в прорыв, чтобы начать свой марш на юг. Возможно, это будет главная операция этой войны, потому что ее задача не просто одержать очередную победу над немцами и их европейскими сателлитами, а сломать им хребет и нанести такие потери, от которых не могла бы оправиться военная машина объединенной Европы.

А сейчас, пока корпусные гаубицы и тяжелые железнодорожные артиллерийские транспортеры посылают в цель снаряд за снарядом, есть время немного подумать и подвести итоги. Корпус уже выведен на исходные позиции и изготовлен к броску в прорыв. Сейчас под яростный грохот нашей артиллерии комиссары, то есть замполиты, проводят последнюю накачку личного состава на грядущие свершения. И как только в небо над третьей траншеей врага взлетят ракеты, показывающие, что рубеж взят, по радио будет отдан кодированный приказ, и вся это бронированная мощь, «гремя огнем, сверкая блеском стали», рванет вперед, к своей бессмертной славе, ибо если мы выполним все задуманное, то все наши предыдущие подвиги покажутся пустяками.

Именно о нормативах на срок ввода в прорыв подвижных соединений десять дней назад я долго разговаривал с генералом армии Жуковым, объясняя Георгию Константиновичу, что подвижные группировки к началу наступления должны быть полностью готовы для того, чтобы их можно было ввести в прорыв для развития успеха. Вы скажете, что я объяснял прописные истины нашему лучшему военачальнику со времен Суворова или Кутузова, но это не совсем так. Это в сорок четвертом – сорок пятом Жуков был непревзойденным стратегом и тактиком. А тут, в сорок втором, он все еще учился, частью у немцев, частью у меня. В меня еще в училище, не говоря уже об Академии, были намертво вколочены все нормативы Советской армии, основанные как раз на опыте побед завершающих лет этой войны. Опыте Жукова, Василевского, Рокоссовского, Конева, Толбухина, Ватутина, Малиновского и других генералов, вдребезги расколошмативших когда-то сильнейшую армию мира.

Например, во время состоявшейся в нашей истории первой Ржевско-Сычевской операции, где Западным фронтом командовал Жуков, между прорывом фронта и вводом в этот прорыв подвижных соединений прошло почти трое суток, которые противник сумел использовать для подтягивания к месту прорыва своих подвижных резервов. В результате, вместо развития успеха, на берегах реки Вазузы разгорелись ожесточенные и кровопролитные встречные сражения, длившиеся почти месяц.

Проведенная моим корпусом почти два месяца назад Брянско-Орловская операция являлась как бы прямой противоположностью тому, что в это время происходила в нашей реальности. И Георгий Константинович очень живо интересовался подробностями сего дела. Быстрота и натиск, точный расчет времени и сил, взаимодействие с авиацией и заброшенными во вражеский тыл десантниками, разведчиками и партизанами.

Короче, поговорили мы с будущим Маршалом Победы № 1 весьма плотно. Нормальный мужик, правда, жесткий, властный, подавляющий подчиненных силой своего авторитета и направо-налево отдающий их под трибунал, приговоры которого в девяти случаях из десяти были обвинительными. Да, при проведении своих операций он обычно не считается с потерями. Но на войне, вот ведь какая штука, тот командир, который якобы бережет солдат, на круг имеет потери гораздо большие, чем у «кровавого мясника» Жукова. Меня, кстати, это прозвище совершенно не раздражает – сам такой. Просто, в отличие от того же Жукова, у меня, вместо множества среднестатистических дивизий РККА, под рукой штучный и очень дорогой инструмент, пригодный для достижения решающего успеха.

Поднявшись на замаскированный на вершине небольшого пригорка КНП, я прильнул к стереотрубе. Отбитая еще во время Брянско-Орловской операции станция Навля была занята нашими войсками. Потом километр или примерно около того ничейного поля, а дальше, на другом берегу речушки с тем же названием, что и у станции, находились позиции немецких, а точнее французских, пехотинцев. С самого начала, поверив в нашу дезинформацию о выводе из Брянско-Орловского выступа ударных соединений, немецкое командование, увлеченно готовившееся к прорыву к Волге и Кавказу, считало этот участок фронта третьестепенным, куда можно было посылать эрзац-части. И мы тоже не смущали немецких генералов ненужной активностью, в результате чего большую часть времени тут стояла тишина, как на курорте.

Оборона у противника тут была построена по принципу опорных пунктов, перекрывающих основные железные и шоссейные дороги. А отойди на километр-другой в сторону, и попадешь в непролазный болотистый лес, сохранившийся еще со времен нашествия Батыя или польской интервенции в Смутное время. Именно по таким лесам водил незваных гостей Иван Сусанин, именно по ним, в обход так называемой немецкой обороны, недавно из вражеского тыла вышло партизанское соединение Сабурова, сильно потрепанное немецкими и венгерскими оккупационными частями, а также базирующимися в Локте коллаборационистами Каминского. Сабуров так напугал генерала фон Вейхса, что в преддверии начала своего наступления он бросил против партизан танки и авиацию.

Теперь сабуровцы, отдохнувшие, пополненные и перевооруженные, пойдут в рейд вместе с нами, в основном в качестве проводников и флангового охранения. Ведь территория, по которой нам предстоит наступать, больше полугода была районом, в котором действовало соединение Сабурова. А многие бойцы – так и вообще местные уроженцы, и знают там каждую дорогу, каждую тропу, речку, ручей или мост.

Что касается обстановки во вражеских тылах, то мы уже знали, что немцев и венгров, так сильно досадивших Сабурову, недавно отправили на фронт, где они, бедолаги, почти поголовно полегли, штурмуя нашу оборону. У Жукова не забалуешь! А вот отморозки Каминского, численностью пять-семь тысяч голов, остались на месте, поскольку немецкое командование очень низко оценивало их боеспособность и поручало им самые грязные дела. Но сегодня не их день, поскольку и их база – райцентр Локоть, и вся так называемая Локотская республика, лежат на пути танков нашего корпуса. Давно мечтал поквитаться с этой мерзостью, которая, действуя на благо злейших врагов русского народа, развязала на отдельно взятом куске советской территории второе издание Гражданской войны. Но ничего, осталось совсем немного, и мы размажем этот бандитский анклав.