В посланиях, которые написал сам Павел, как и в более поздних легендах о Фекле, упоминаются женщины, принимающие активное участие в жизни общины: они молятся, пророчествуют и учат (а в рассказах о Фекле, например, даже крестят). Но согласно этому отрывку из Первого послания к Тимофею, все это запрещено. Женщины должны молчать и подчиняться; они могут получить спасение, лишь рожая детей[57].
Здесь я должен подчеркнуть два ключевых момента: (1) именно этот взгляд в конце концов победил в борьбе между женщинами, которые хотели играть более значимую роль в христианской общине, и мужчинами (а еще, что спорно, женщинами), которые хотели, чтобы женщины подчинялись мужчинам, и (2) это ограничение роли женщин появилось не во времена Константина, оно уже существовало за столетия до него. Это взгляд на вещи, который содержится уже в самом Новом Завете.
Но как получилось, что Павел, написавший в стихе 3:28 Послания к галатам о равенстве полов во Христе, превратился в «Павла», писавшего в посланиях к Тимофею и Титу о превосходстве мужчин? Многие ученые полагают, что это произошло следующим образом. В ранних церквях была апокалиптическая лихорадка: все ждали скорого конца света. А в грядущем царстве будет абсолютное равенство, и это равенство должно проявляться до некоторой степени здесь и сейчас, в преддверии нового миропорядка. Но царство все не наступало, и церкви приготовились долго ждать. Это привело к тому, что христиане вернулись к своим обычным жизням в соответствии с моделями, которые уже давно установились в обществе — что означало, среди прочего, что женщины смещались с престижных позиций и вновь отдавались в подчинение мужчинам. Религия стала патриархальной с течением времени, потому что не приходило царство. Это произошло относительно быстро, так что в большинстве христианских церквей второго века женщины уже не играли значимых ролей. Опять-таки, это не было решением Константина; в его время это решение уже было давней историей.
Это не означает, что все христиане второго века отрицали роль женщин. Напротив, истории о Фекле и ей подобных были так популярны именно потому, что в ряде мест были мощные контрдвижения. Здесь я могу назвать два таких движения.
Женщины в движении мэнтанистов
Движение монтанистов названо по имени пророка конца второго века Монтана, который предсказывал скорое наступление царства Бога (апокалиптическое движение в христианстве никогда не исчезало окончательно — на самом деле, оно продолжает свое существование по сей день) и предупреждал христиан, что они должны посвятить свои жизни подготовке к этому, следуя строгим моральным принципам. Практически в начале своей деятельности Монтан принял в качестве последовательниц двух женщин-пророков по имени Максимилла и Присцилла, которые стали считаться такими же значимыми, как мужчины, благодаря божественным откровениям, которые они передавали, предположительно будучи вдохновленными Святым Духом. Эти женщины, очевидно, считали себя ключевыми фигурами в предстоящем апокалиптическом сценарии. Как однажды предсказала Максимилла: «После меня более не будет пророчеств, будет лишь Конец»[58].
Учитывая центральное положение этих женщин в движении, логично предположить, что в монтанистских кругах должно было быть хотя бы подобие равенства полов. Но, как выясняется, нет никакой связи между социальной реальностью (женщины-пророки) и идеологическими акцентами (второсортность женщин). Наиболее известным человеком, обратившимся в монтанистскую веру, был знаменитый христианский апологет, полемист и охотник на еретиков Тертуллиан из Карфагена (160–225 гг. н. э.), один из величайших женоненавистников древности. Тертуллиан был беспощаден в своей атаке на женщин, которые считали, что могут быть церковными лидерами. Его взгляд на женщин в целом ясно выражен в начале трактата, который он написал, чтобы запретить женщинам украшать себя изящной одеждой или драгоценностями в попытке стать привлекательными (ибо пред Господом они таковыми не являлись). Здесь он отмечает, что каждая женщина является потомком Евы, и каждая, как и ее прародительница, несет персональную вину за весь грех, который был выпущен в мир, чтобы терзать мужчину (то есть всех мужчин):
Разве вы не знаете, что каждая из вас — Ева? Приговор Господа вашему полу в силе до сих пор: должна быть в силе и вина.
Вы врата дьявола: вы сорвали запретный плод: вы первые отступили от божественного закона: это она, которая убедила его (то есть Адама), к которому дьявол не имел достаточно смелости подступиться. Бы так легко разрушили образ и подобие Господа, мужчину. Именно потому, что вы были отступницей, — то есть вы разбудили смерть — даже Сын Божий должен был умереть. И вы еще помышляете о том, чтобы себя украшать?[59]
Не слишком либеральный взгляд. Я считаю, что даже если были женщины, игравшие значимую роль в религии, это еще не означает, что женщин почитали за то, что они были женщинами, или что кто-то поклонялся священному женскому началу там, где были выдающиеся женщины. Зачастую происходило совсем наоборот.
Женщины в гностицизме
За столетия до Константина, возможно, единственным ответвлением христианства, в котором женщины играли значимую роль, был гностицизм во всех своих направлениях. Мы уже рассматривали этот вопрос, но я хочу еще раз подчеркнуть, что гностицизм не был чем-то единым, — это был целый ряд различных религий, которые объединяли несколько ключевых пунктов. Например, дуалистическое верование в то, что наш материальный мир — зло, а духовное царство — добро, или идея о том, что только божественно переданное знание (гносис) может избавить от существования во зле. В ряде гностических ответвлений женщины играли значимую роль, и, в какой-то степени, существовало поклонение священному женскому началу. Есть даже свидетельства о проведении ритуалов, похожих на Хиерос гамос, описанный в «Коде да Винчи». Но эти свидетельства в большинстве случаев двусмысленны и сложно поддаются интерпретации.
Оппонентами гностических форм религии были отцы церкви, чьи работы впоследствии были объявлены ортодоксальными[60]. Эти авторы иногда нападали на гностиков за их странное (для ортодоксов) понимание божественного царства — которое населялось не единственным истинным Богом, а многочисленными богами, как мужского, так и женского пола. Более того, они нападали на гностиков за то, что женщинам позволялось занимать значимые, лидирующие позиции в их общинах. Даже в самих гностических свитках, дошедших до нас, периодически встречаются намеки на значимость женщин и женского принципа. Некоторые из этих рукописей, как мы видели, процитированы в «Коде да Винчи», особенно два евангелия, необоснованно причисляемые к наиболее ранним, — Евангелие от Марии и Евангелие от Филиппа. Здесь нам следует поближе познакомиться с этими рукописями.
