— Закрой глаза, — сказала я ему. Он выполнил, и я слегка прижала его веки, делая акцент на следующую свою фразу. — Держи их закрытыми до тех пор, пока я не скажу тебе обратное.
Легкий смешок все — таки вырвался из него, когда он подчинился. — Может мне называть тебя госпожой? И ты будешь каждый раз шлепать меня, если я забуду и обращусь в тебе, как Котенок.
— Никакой "Госпожи", и других разговоров тоже, — ответила я, пряча улыбку, хотя знала, что он не может ее увидеть.
Затем, с еще большей медлительностью, что я обычно использовала, расстегнула его рубашку, позволяя костяшкам пальцев задевать его кожу. Когда с рубашкой было покончено, я перешла к брюкам, еле сдерживая себя
не забраться внутрь, и расстегивала молнию с той же медлительностью. Стаскивала расстегнутые брюки до тех пор, пока они не соскользнули к его стопам. Затем, напоследок, позволила себе полюбоваться видом. Тело Кости было бледным, гладким пейзажем красоты, прерываемым только темной полосой волос, что начинались на его животе, и закручивались вокруг совсем не плоской части его тела. Его кожа мерцала от естественного вампирского накала, подчеркивая твердые мышцы, худощавые линии, и соблазнительные контуры. Все его тело, так и зазывало прикоснуться, и я приняла это приглашение.
Мои пальцы царапали его грудь, оценивая его реакцию в чувственности исходящего от него запаха, и выброса силы в воздухе. Его глаза оставались закрытыми, руки запрокинуты за голову для удобства — или, может быть он знал, что так его грудь будет смотреться еще эффектнее. Скорее всего, им двигал последний фактор.
Кости был мастером соблазнения еще до того, как в этой стране был выбран первый президент.
Я продолжала путь своих рук вниз по его груди, наслаждаясь ощущением Кости под моими пальцами. Может быть у него и есть опыт заставить кого — нибудь сгорать от желания, но я тоже уже не новичок. Я знаю все, что ему нравиться, и я собираюсь использовать все это, как мое полнейшее преимущество.
Я провела руками по его ребрам и медленно двинулась вверх по его поднятым рукам. Его сила покалывала под моими пальцами, посылая приятные вибрации сквозь меня. Затем, я положила обе ладони на его грудь и стала поглаживать большими пальцами его соски. Они затвердели так же сильно как и его тело.
— Я люблю твои руки, — выдохнул он. — Ты думаешь, что я похож на ангела? Но, Котенок, твои руки — мой рай, а твои глаза мой дом.
Слова согревали меня, но его голос был настоящим искушением с этим мягким английским акцентом и чувственными потаенными интонациями. Если я позволю ему говорить, он сможет соблазнить меня и сделать со мной все что угодно, вместо того, что запланировала я.
— Ш — ш—ш — ш… — протянула я в ответ. Кости может и не
мог видеть мою улыбку, но он скорее всего мог чувствовать ее, когда мой рот
накрыл его в фееричном поцелуе.
— М — м—м, моя ошибка, — пробормотал он, потягивая свое тело так, что его мышцы пошли рябью на его теле.
Я облизывала губы, вынуждая отбросить свои убеждения исследовать языком каждую область ряби. Вместо этого, я позволила своим рукам блуждать где угодно, то похлопывая, то поглаживая его начиная с лица, опускаясь к ногам и снова возвращаясь обратно. Честно говоря, у меня раньше не было столько времени ласкать его руками. Настигнувшее внезапно желание, обычно, сокращало подобные исследования, а еще у меня не было такого терпения и контроля, как у него.
Сегодня же все было по — другому. Чувствовать его таким образом, проводить по всем изгибам его тела и наслаждаться низкими звуками удовольствия, что он издавал, было не просто возбуждающе. Это было восхитительно. Кости был мой, и не смотря на то, какое будущее нам предназначено, мы встретим его вместе, преодолеем и адский огонь и высокую воду.
Он перекатился на живот, когда я подтолкнула его, раскрывая эти широкие плечи, узкий изгиб его талии, и словно двойники — твердые
холмики его ягодиц.
В этот раз, мне было слишком мало просто ласкать его. Я опустилась на него, пробегая ртом вниз по его спине и чувствуя его дрожь под своими губами.
Вкус его кожи и его запах был словно афродизиаком. Я пересела на кровать, позволяя своим волосам терзать его плоть, пока мой рот продолжал скользить по нему, то облизывая, то покусывая повсюду. Он начал издавать низкие, гортанные звуки с каждым дюймом его спины, попки, и ног, которым я уделяла такое же тщательное внимание.
— Милейшие адовы черти, милая, это была сокрушающая идея.
Его голос был напряжен, а его руки уже сжались в кулаки. Я не стала комментировать его разговор в этот раз, но все же легко укусила за щеку, не повреждая кожу своими клыками, просто доставляя удовольствие. Потом мой язык прочертил длинную линию, а голая грудь прижалась позади его бедер.
Его дрожь отражалась под моим ртом, добираясь до моего подсознания, а его возбуждение ощутимо тронуло меня, хотя его руки, как и прежде оставались на месте.
— Еще.
Слово было произнесено почти грубо из — за своей страстности. Я улыбнулась прямо в его кожу, пока опускалась ниже к его ногам.
— Не волнуйся, я еще не закончила.
Я снова перевернула его, возвращая на спину, и мои губы проскользили по его бедрам к плоскости живота. Его мускулы застыли под моими губами в ожидании, но я только подула по твердости паха к области пупка, подразнивая, прежде чем подняться.
Спальня была освещена свечами, расставленными на ночном столике, и комоде, естественный свет щадил глаза вампиров в отличие от электрического, но сейчас эти свечи были приготовлены совершенно для другой цели.
Я быстро соскочила с кровати, останавливаясь только тогда, когда Кости перехватил меня, не смотря на то, что его глаза были все еще закрыты.
— И куда это ты собралась?
Я сбросила его руку с хриплым смехом. — Так тяжело было быть послушным, не так ли? Если не будешь вести себя прилежно, я не стану делать того, что задумала, и уж поверь мне, ты будешь мечтать о том, чтобы я продолжила.
Грешная улыбка снова появилась на его губах, когда он опустил руку. — Мои глубочайшие извинения, Госпожа, за мое позорное неповиновение. Если ты умоляешь о продолжении, я клянусь в моем полнейшем подчинении.
Умный, засранец. Несмотря на обещание, я знала, что Кости такой же покорный, как Чингис Хан, но ничего. Его временная покорность не помешает мне сделать, что задумала.
Я взяла одну из свечей с ночного столика, рассматривая Кости в свете мерцающего пламени. Его тело снова вытянулось, а руки вновь были запрокинуты за голову, ноги расслаблены, но даже при всем этом он был по — прежнему тверд, словно бейсбольная бита в некоторых выдающихся местах. И все его богатство принадлежит мне для наслаждения.
Я облизала губы. Проклятье, если бы я только знала за что
мне так повезло, но это был вопрос на будущее. Сейчас время действий, а не
