Кости отступил, заглядывая в мои глаза и продолжая очерчивать пальцами мое лицо.
— У тебя взгляд борца. Заметил это сразу же, как мы встретились. Ты посмотрела на меня… и я сразу же мог сказать, что ты в первую очередь мысленно оценила мои сильные и уязвимые места, прежде чем что — либо еще. В тот момент я подумал, что это странно, потому что такой взгляд совсем не соответствовал зеленой девчонке, которая то и дело спотыкалась на словах, когда интересовалась, не хочу ли я трахнуться.
Смех вырвался из моего горла.
— Я пыталась выманить тебя наружу, чтобы убить, но в отличие от всех вампиров, которых я повстречала до того момента, ты не поддавался. Следовало еще тогда понять, что ты станешь проблемой.
Его губы изогнулись, и намек на зеленое сияние появился в его пристальном взгляде.
— Ах, но это сделало меня еще более заманчивым для тебя. Ты не можешь сопротивляться вызову. Именно поэтому ты пришла искать меня следующей же ночью, и потому ты согласилась позволить мне тренировать тебя, несмотря на то, что в те первые несколько недель все еще замышляла убить меня.
Он был прав. Тогда, веря, что все вампиры была злобными кровопийцами, я была настроена убить Кости, несмотря на то, что он был намного сильнее меня. И он был прав, что искушение победить такого влиятельного вампира просто взывало к моему чувству соперничества. Или безрассудству, в зависимости от того, у кого поинтересоваться.
— А что насчет тебя? — выдохнула я, поднимаясь на цыпочки, чтобы прикоснуться своими губами к его. — Если бы я упала перед тобой, раздвинув ноги, как все остальные женщины, которых ты встречал, ты подарил бы мне ночь моей жизни, а затем забыл бы мое имя еще до завтрака. Но я была невосприимчива к твоему очарованию и привлекательности. Должно быть, шокировала тебя. — Я не смогла сдержать усмешку, слегка прикусив его нижнюю губу. — Таким образом, я не единственная, кто не смог сопротивляться вызову.
— Припоминаю, что твоя невосприимчивость к моему очарованию была не долгой, — ответил он, с греховным подтекстом выгибая брови.
— Я признаюсь, что была упрямой, когда дело касалось сопротивления твоей привлекательности. — Говоря это, я распахнула полотенце, которое было на мне, позволяя ему упасть на пол. — Но я должна была быть совсем мертвой, чтобы не хотеть тебя.
Его глаза теперь были абсолютно зелеными, а из — под верхней губы проглядывали клыки. Я любила, когда он окидывал меня таким пристальным взглядом. Как будто это был первый раз, когда он видел меня в таком виде и просто не мог сопротивляться и не смотреть. Я знала свое тело, хорошо осознавала его недостатки, но Кости заставлял меня забывать о них, когда смотрел на меня вот так. От голода в его пристальном взгляде и его возрастающей жажды, накатывающей на мое подсознание, я чувствовала себя красивой, сильной и сексуальной. Свободной сделать что угодно без страха и стыда.
Его руки скользнули вниз по моей голой коже, а его сила в это же время ласкала мои чувства. Когда он опустил голову, я приоткрыла рот, чувствуя, как с его поцелуем внутри меня разгораются искорки. Они лишь возрастали, пока его язык касался моего с преднамеренной, сокровенной основательностью. Он использовал бы те же самые медленные, глубокие ласки, если бы его рот был где — то в другом месте, и эта мысль заставила мое лоно сжаться от нетерпения. Кости поторопился бы, если бы я того хотела, если бы нетерпение сделало мою потребность настолько острой, что я не могла бы больше выносить тот восхитительный путь, которым он растягивал нашу прелюдию. Сегодня, однако, я хотела, чтобы он был опьянен страстью, и если я позволю ему продолжить целовать себя, вскоре я миную точку достаточных умственных способностей, чтобы сделать это.
— На кровать, — сказала я, отрываясь от его рта.
Он понес меня туда, прокладывая еще более головокружительные поцелуи вниз по моей шее, но я засопротивлялась, когда он начал укладывать меня на матрац.
— Только ты, — сказала я, выпутываясь из его рук.
Он бросил многозначительный взгляд на выпуклость в своих штанах, прежде чем посмотреть на меня.
— Ты же не собираешься дразниться?
Я почувствовала, как клыки коснулись моего языка, два острых напоминания о жаре, горевшем внутри меня, но затолкала свое желание назад. Было тяжело сделать это, когда Кости вот так приподнимался на локтях, его ноги небрежно, но заманчиво раскинуты, а чернильного цвета рубашка расстегнута, открывая V — образный участок кристальной плоти в экстравагантном контрасте по отношению к темной ткани. В течение минуты я смотрела на него, любуясь его красотой.
— Ангелы хотели бы быть столь же великолепными, как ты, — с осуждением сказала я.
— Я совсем не ангел, но за комплимент спасибо.
Слова были легкими, выражение его лица — нет. Оно было напряженным, его глаза сияли изумрудами, а выпуклость между ног посылала сквозь меня потоки разрывающей жажды. Если бы я продолжила смотреть на него, позволяя своему разуму остановиться на мысли, что он на ощупь еще лучше, чем выглядит, то упала бы сверху него и растеряла бы все мысли среди блаженства воссоединения нашей плоти.
Но у меня были планы, и на данный момент они определенно не включали то, что я вскочу на него. В последнее время у нас было так много напряжения, опасности и насилия, причем еще больше маячило на горизонте, что все эти обстоятельства не давали места романтике, но мне было все равно. Конечно, мы могли сесть, пробежаться через нашу стратегию сражения снова и снова или засыпать друг друга просьбами быть осторожными, но если я и выучила что — то за эти последние несколько лет, так это то, что нужно пользоваться моментами счастья, когда они появляются.
Или создавать их самим, если обстоятельства не достаточно услужливы, чтобы попасться на нашем пути.
— Послезавтра мы не сможем увидеться даже на несколько минут, — ответила я низким и хриплым голосом. — Поэтому я хочу удостовериться, что у тебя будет хоть что — то, чтобы вспомнить обо мне.
Глава 21
Я взобралась на Кости с
преднамеренной медлительностью, хлопая его по рукам, когда он пытался снова опрокинуть меня.
— Нет, — сказала я, толкая его спиной на кровать. — Сегодня моя очередь. А твоя работа — только лежать, расслабляться и… — в памяти всплыли слова, сказанные им однажды.
С легким смешком я добавила: —… и дать мне работать.
Его бровь выгнулась, а на губах появилась похотливая улыбка. — Я бы попросил тебя быть нежной, но ты же знаешь, что я не буду
иметь это ввиду.
Нет, нежности он не хотел, и это знание только распалило мое желание. Кости может быть и мастер держать себя в руках, но только одно вырывается из под его контроля, он занимается любовью точно так же, как и дерется — свирепо, с необузданной страстью — неистощимо. Я уже не могу сосчитать сколько же кроватей мы сломали за то время, что провели вместе, и я надеюсь, что еще больше сломаем в нашем с ним будущем.
