И вдруг открылись.
Они смотрели прямо вверх, и радужка со всех сторон была окружена белками. Вот они сфокусировались на спускающемся Ван Дале. Стулле Ларсен проследил за его взглядом и тоже посмотрел наверх.
И увидел — в обратном порядке — следующее: часы, два шнура клея, Белого Ван Дала и кафельную плитку 10x5 сантиметров у того в руке А на плитке — громадные каракули: «ЖУЛЬНЕЧСТВО. ОФЦАЛЬНЫЙ ПРОТЕТ».
Если не обращать внимания на правописание, формулировка была достаточно четкой.
— ОСТАНОВИТЕ БОЙ! — рявкнул Суперинтендант Стулле.
«Клептоман» снова вздрогнул. И тронулся.
На этот раз он не остановился.
Толпа ахнула и замерла. С корабельных надстроек поднялась туча чаек. Они и так уже нервничали из-за гама, а теперь с криками взвились в воздух и наблюдали своими безумными жёлтыми глазами за тем, как громадина величиной с городской квартал, долгое время служившая им домом, грузно заскользила между пирсом и складами. Они кружили, белые на фоне ослепительно-голубого неба, а громадина между тем перестала двигаться задом и двинулась передом, нацелясь носом аккурат в длинный чёрный рукав, который вёл в открытое море.
Чайки подумывали о том, чтобы снова сесть на судно. Они нерешительно летали между чёрными столбами дыма, поднимавшегося из труб, — им не очень-то хотелось садиться.
Жизнь у чаек сурова и полна неожиданностей. Чайки хорошо чуют неприятности ещё до того, как они случились.
16
Еле-еле, обеими руками, Гильдия-Строительница разлепила свои толстенные губы.
— Эй! — крикнула она голосом, всё ещё приглушённым из-за клея, и пыхтя как паровоз стала протискиваться к Капитану. — Митч! — крикнула она через толстое плечо. — Сними Дала!
Митч-Кирпич поднял руки, схватил Белого Ван Дала за шиворот и стянул его на брезент.
Ван Дал снял башмаки. Тяжёлый запах докатился до Шнифера, и он внезапно сел.
— Я победил? — спросил он.
Белый Ван Дал помотал головой — губы его никак не разлеплялись.
— А-а, — разочарованно протянул Шнифер. — Фу-у. У тебя ужасно воняют ноги.
Митч-Кирпич издал оглушительный треск.
— Нахал, — сказал он, выпустив облачко кирпичной пыли. — Пигмей.
Дальше всё развивалось очень быстро. Шнифер, заметно посвежевший после короткого сна, но по-прежнему нервно воспринимавший замечания о своем росте, укусил Митча за ногу. Митч поднял Шнифера, раскрутил его над головой и швырнул в море. Шнифер закричал:
— Я не умею плаааа аааааааа ааааааааа аааааааааа…
Слово закончилось маленьким белым всплеском в чёрном канале.
— Стоп! — крикнул Суперинтендант Стулле Ларсен и подул в свисток. Но этот звук утонул в яростном грабительском реве: ООО «Оцелот, Воспитание и Охрана Детей» набросилось на Фирму-Строительницу.
— Эй, солнышко, кончай шуршать, — сказала Капитан Белому Ван Далу на стопроцентном воровском жаргоне. — Мы облажались. Мы вели себя нечестно, что и признаю, согласно правилам, статья 14, раздел П (1). Но теперь Михаил у нас. Владение закреплено девятью параграфами закона, к тому же он всё равно принадлежал Старшему Механику, и что вы с этим можете поделать?
Лицо Белого Ван Дала затвердело, как цемент. Он ничего не ответил.
— Можете вы, например, управлять судном? — спросила Капитан. — Это означает идти по расписанию, а не останавливаться каждые десять минут, чтобы попить чайку.
— Ладно, — сказал Ван Дал. — Понял тебя. Ваша взяла. — Теперь его лицо было похоже на цемент в чане: словно лопатой, его перемешивали разнообразные сильные чувства. — Но что я скажу ребятам? И Гильдии?
— Старшой остается у нас. Вам он всё равно не понравился бы. Исландия тоже. Если кто спросит, вы победили, я вам выдам свидетельство. Мы отплываем в соответствии со статьей 28, раздел Б, а именно: в случае нарушения правил Состязания, нарушитель изгоняется из удельного владения. Нет никакой нужды в препирательствах и злостных выходках. Мы отправим вас на берег в спасательной шлюпке.
— Нормалёк, — сказал Белый Ван Дал.
— Маргаритка, — крикнула Капитан через плечо. — Попросишь Кассиана организовать это?
Молчание, если не считать оглушительного рёва дерущихся.
— Маргаритка?
Но Маргаритка словно испарилась.
Потом чей-то тихий, но звонкий голос крикнул:
— Вон она!
Этот голос прорезал галдёж побоища, как острый нож. На мгновение галдёж стих. Мгновение затянулось, превратившись в секунду, а потом и в минуту. Все глаза обратились к борту.
И вот что они увидели.
* * *
Они увидели Маргаритку в шортах и футболке. С грацией балерины она вприпрыжку бежала к краю мостика, туда, где он нависал над водой, как трамплин для прыжков в воду. Они увидели, как она вытянула руки вперед, развела их над головой и снова вытянула. А потом, прогнувшись, прыгнула с мостика идеальной «ласточкой» — вниз, вниз и вниз — и вошла в воду почти без всплеска. Раздались бурные и продолжительные аплодисменты.
— Девять баллов, — воскликнула Капитан.
— Чего делать-то? — спросил Белый Ван Дал.
— Закрой поддувало и лезь в шлюпку, цементная личность, — сказал стоявший рядом Пит Фраер.
— Что за манеры! — сказал Ван Дал, хлюпнув носом. У него никогда не было няни, и за всю его долгую преступную жизнь с ним ни разу не разговаривали в таком тоне.
Тем не менее, он спустился по трапу и втиснулся в шлюпку рядом с Гильдией-Строительницей. Белый Ван Дал принял решение. Надо завязывать с этой строительной мутью и заняться охраной. Будет форменная одежда: комбинезоны с золотыми значками и дубинки вместо молотков. Они будут торчать возле банков и ювелирных магазинов, попивать чаёк и получать за это деньги. Да и добыча в охранном бизнесе, говорят, куда богаче.
Будущее выглядело безоблачным.
* * *
Маргаритка уходила всё глубже и глубже, и наконец всё вокруг неё сделалось чёрным. Как самой чёрной ночью. Но она не беспокоилась. Она думала о том, как огорчен, наверное, бедный маленький Шнифер, беспомощно барахтавшийся после такого блестящего боя в холодной мокрой воде. Как будто какой-то могучий древний инстинкт гнал её вниз. Шнифер был членом её… её семьи.
Её чего?!
В чёрной глубине канала она вдруг растерялась. Её так долго воспитывали няни, что само понятие семьи стало чуждым и далеким. А сейчас, как это ни странно, оно связалась с Капитаном и, конечно же, с дорогими братом и сестрой, и ещё с чем-то маленьким и зыбким где-то далеко-далеко на заднем плане — с папой Крошки…
