– Смотри, в глубине долины поднимаются столбы дыма. Наверное, легионеры пошли грабить таврское поселение, брать пленных и добыть свежего мяса из выпасаемого стада? – предположил Орёл.
– Тогда идём в атаку на причаленные триеры, на них остались только часовые, а вся команда с гребцами и воинами отправилась за добычей! – сразу решил Атрид.
– Может, снимем наш таврский флаг с изображением богини Девы, чтобы не вызывать подозрение у охраны триер?
– Хорошая идея, тогда подними на нашу мачту римскую тряпку, сорванную в последнем бою.
– Где будем причаливать?
– Подойдём ближе и определимся.
– Только бы успеть до возвращения римского грабительского отряда?
– Ты прав, до дымных столбов горящего стойбища небольшое расстояние.
– Но пока удача всегда с нами!
Триера «Херсонес» лихо шла к причаленным итальянским кораблям, будто к своим соотечественникам, тем более у неё на мачте болталась «волчица» – флаг Рима.
Часовые не заподозрили опасности и мирно стояли на своих постах.
– Подходи справа к корме крайнего судна, мы сразу навалимся на него, и ветер с запада поможет нам! -
– Понял твой план, – ответил Орёл. – Наши воины высадятся на пустой корабль и дальше на палубы соседей?
– Быстро соображаешь! – похвалил Атрид.
– Надо и на берег отправить солдат, чтобы они встали защитой, если из набега вернутся легионеры! – неожиданно в разговор взрослых вмешался юный отпрыск Дим.
– Молодец, сынок, толковое предложение! – изумился Атрид яркому мышлению мальчишки и впервые ласково назвал его сыном.
Пиратская «пантера» подняла вёсла и только под парусом шла к пустым кораблям императора Траяна, оттуда лишь летели вопросы на итальянском языке. Но никто не отвечал. Захват вражеской триеры прошёл стремительно, сначала смертельные стрелы сразили спокойно стоявших часовых, а потом лавина воинов бросилась бежать по палубам, одна спрыгивала на песочный берег и встала защитой от невидимого неприятеля. Другие рубили причальные канаты, гребцы занимали свои места, сразу поднимали паруса, а рулевые уже ворочали веслами, выворачивая корабли в открытое море.
– Эй, на берегу! Снимайте заслон и скорее бегом садитесь на нашу триеру! Мы отходим! – громко крикнул Атрид.
Но не успели пираты пробежать по песку, как за ними кинулась вдруг появившаяся итальянская погоня, отрезая им путь от «Херсонеса». Разящие стрелы поражали и валили раненных и погибших воинов с обеих сторон. Вернувшийся многочисленный отряд римлян, черной тучей вывалился из прибрежных кустов, беря в плен пиратов, стоявших в охране.
– Руби причальный канат! Гребцы, вёсла на воду, работайте во всю мощь своих мускулов! – летела отчаянная команда Атрида.
– А наши ребята остались на берегу? – закричал Орёл.
– Лучше смерть десятерым, чем гибнуть всем, смотри, сколько римлян, словно тараканов на берегу, они вмиг бы одолели нас! – трезво осадил его триерарх.
– Легионеры не убьют сразу наших пленённых, а будут, наверное, выпытывать – откуда появился «Херсонес» и кто мы такие? – предположил Орёл.
– Возможно, так и будет, – согласился Атрид.
– Соединимся с остальными триерами, а дальше будем соображать, что делать? – уже успокоился Орёл от потери пиратов-тавров, как раз молодых мужчин из его деревни.
– А где Дим? – вспомнил Атрид о приёмном сыне.
– Не знаю, может, к гребцами спустился на нижнюю палубу?
– Пойду и поищу мальчугана?
Вернулся Атрид на корму не скоро, разыскивая пропавшего юнгу. Но нигде не нашёл внезапно исчезнувшего Дима.
– Как поиски? – поинтересовался Орёл.
– Его нет на «Херсонесе, я все уголки облазил!
– А не мог ли он остаться на берегу?
– Но он при атаке всё время стоял рядом с нами.
– Что-то задумал этот непростой мальчуган?
– Какая шаловливая мысль пришла ему в ребяческую голову?
– А если кинулся на помощь нашим пленённым пиратам?
– Чем он может помочь им – своими хилыми и слабыми ручонками.
– Я думаю, что этот смекалистый малыш придумает что-то своё особенное.
– Будем ждать и надеется?
* * *
Тем временем Дим увидел, что пиратов тавров взяли в плен на берегу, а триера «Херсонес» дала задний ход и стала уходить в море, бросив своих ребят на растерзанье легионеров. Он тут же прыгнул в море с корабля и исчез в кутерьме битвы. Никто не заметил, куда делся мальчишка. Он выплыл на песочную полоску и исчез в близлежащих зеленых кустах. Заняв удобное место, он стал наблюдать за действиями римских врагов. Они крепко связали пленным руки и ноги, и бросили обречённых в узкую яму, накрыв редкой сетью из лиан, поставив двух часовых для охраны.
Дим терпеливо ждал сумерек, сжимая в руке каменный нож. Часовые-римляне лениво ходили вдоль ямытюрьмы, где валялись заключённые. Наконец, наступило время ужина и часовым принесли их традиционное кушанья: макароны с сыром и красное вино. Они сладко поели и разошлись по углам, укутавшись в плащи, мирно дремали, а в полночь, ожидая смены караула.
Мальчуган незаметно проскользнул к яме с заключёнными таврами и пролез сквозь дыру в лиановой сети, укрывавшую наспех сделанную тюрьму. Спрыгнул на дно и начал каменным острием перерезать жгуты и верёвки, связавшие руки и ноги пленённым воинам. Освобождённые пираты обменивались знаками на пальцах рук, они безмолвно разговаривали. Дим тоже знаками «рассказал» соплеменникам о двух часовых, охранявших тюрьму. Оцепеневшая тишина, как вода, стояла вокруг.
Выбраться наружу жилистым и мускулистым таврам не составила труда. Скоро часовые были повержены, и пираты бежали от римских захватчиков. В начале, хотели идти в сожженное таврское стойбище, но потом передумали, ведь легионеры кинутся за ними вдогонку именно в эту сторону. И пираты стали подниматься высоко в горы, куда римляне побояться ступить. Оттуда, с верхних позиций, удобно и успешно можно отражать их атаки. Скоро там, на скальной вершине запылал дымный костёр, возвещая команду триеры «Херсонес» о спасение из плена таврских воинов.
* * *
Римская триера «Волчица», названная в честь прародительницы Великого города, бойко плыла под парусом, поймав весёлый ветер, мимо скального утёса, будто оскаленная акула. На носу корабля, выписанной краской эмблема, сверкала злобой волчья пасть.
Но внезапно заиграл попутный ветер в мощном чёрном гроте, повисший над водой. Бегущие волны, как хор белокурых девиц, ударялись в гулкий объём Большого уха, рождая чарующее пение-эхо.
Заслушались кормчий и команда неожиданным сладостным пением, вместо грозного рёва и рыка бушующих валов. Что-то земное, притягательное, ласковое и женское слышалось в переливчатых звуках играющей воды под высокими скалистыми сводами, как «Голос скал», со звонкой и тонкой акустикой.
