– Неужели ваш муж не будет рад видеть человека, который, как вы только что сами сказали, спас его жену?
– Он чрезвычайно ревнив, но если вы будете настаивать, я не смогу отказать человеку, оказавшему мне такую услугу. Поэтому прошу вас – откажитесь от намерения нанести мне визит.
С этими словами женщина молитвенно сложила руки. Ее черные глаза выражали мольбу и лучились доброжелательностью, а голос был так нежен и трогателен, что Ролан – который, в конце концов, был совсем еще молодым человеком, к тому же прибывшим из Америки – решил не проявлять настойчивость.
– Тогда, мадам, позвольте мне хотя бы выразить сожаление по поводу того, что мои надежды вновь увидеть столь очаровательную женщину навсегда останутся несбыточными. Момент, сблизивший нас, был очень краток, но я его не забуду.
– Позвольте мне оставить ваши слова без ответа, – неуверенно ответила дама, – и дойдите в своих благодеяниях до конца, проводив меня до тех домов.
Коарасс в знак согласия отвесил даме поклон, а уже через мгновение, не говоря ни слова, шел вместе с ней по дороге.
Когда дама ушла, молодой человек посмотрел ей вслед, и автор не поручится, что в тот момент, когда она скрылась из виду, из груди его не вырвался глубокий вздох.
«Какая красивая и добродетельная женщина! – подумал он. – Жаль, что она оказалась такой неприступной».
По всей видимости, эта мысль вызвала в душе Коарасса приступ меланхолии, потому как он испытал жгучее желание отвлечься. Молодой человек отправился в кафе и взялся за чтение газет своей эпохи, не отличавшейся особой веселостью, но ведь люди всегда и везде развлекают себя как могут.
Впрочем, это занятие не поглотило его до такой степени, чтобы не слышать, что происходит вокруг.
За соседним столиком сидели семь типов с весьма специфическими физиономиями. Они были одеты по последней моде, хотя и в несколько кричащей манере, и что-то горячо обсуждали, возмущаясь и негодуя.
После долгих и путаных преамбул, разговор наконец стал принимать более конкретную направленность.
– Я просто жажду познакомиться с этим нахалом, – сказал один из клиентов кафе, – который позволил себе в наш адрес столь оскорбительные выпады.
– Откуда вы об этом узнали? – спросил второй.
– Все очень просто. Утром я уже собрался выйти из дома, но тут ко мне с визитом заявился этот Дезире Маршан. Он-то и поведал, что эти заморские гости несут о нас всякий вздор, например, что мы горазды сражаться только с теми противниками, которых выбираем себе сами.
– Они так сказали?
– И даже добавили, что если нам встретится крепкий, решительный малый, мы сто раз подумаем, прежде чем вызывать его на дуэль.
– И как их зовут, этих пришельцев с Нового Света?
– Точно не знаю. То ли Карасс, то ли Сарасс, то ли Бодарасс, что-то в этом роде.
Услышав эти слова, Коарасс навострил уши.
– Да, действительно, по-моему, Карасс.
Юный американец, для которого терпение было еще не самым главным пороком, решил, что настал момент вмешаться и заявить о своем присутствии.
– По-видимому, сударь, вы хотели сказать «Коарасс».
– Да-да, точно, Коарасс.
– А его друзья? – спросил другой завсегдатай, взявший на себя роль оратора.
– У одного из них какая-то странная фамилия… Мэн… Мэн…
– Мэн-Арди, – вновь подсказал ему Коарасс.
– Верно, Мэн-Арди, так оно и есть. Но послушайте! Вы что же, с ними знакомы?
– Немного. Именно поэтому я взял на себя смелость поинтересоваться, чем они вызвали ваше раздражение и гнев.
– Тогда слушайте, – ответил ему оратор. – Большинство из нас крайне щекотливо относятся к вопросам чести. Кроме того, нам не нравится, когда в Бордо кто-нибудь без нашего разрешения поднимает шум.
– Иными словами, вы – бретеры?
Услышав этот вопрос, клиенты за столиком переглянулись. Но слово «бретер» уже успело войти в обиход и поэтому удивило их лишь на короткое мгновение.
– Да, – ответил один из них, – а вы?
– О нет, я не дуэлянт, – ответил Коарасс.
– Вот как! Вы не бретер? Но что вам тогда делать в кафе, где бывают только те, кто в своей жизни провел как минимум три поединка?
– Как «что делать?» Неужели вы не видите? Я пришел сюда, чтобы опрокинуть пару стаканчиков рома.
Наивный вид, который напустил на себя наш друг, вдохновил дуэлянтов на пару затрапезных шуточек. Один из них обратился к Коарассу и сказал: – Вы что же, любите ром в стаканчиках?
– Ну да, – ответил Ролан слащавым голосом, добавив в него как можно больше елея.
– Ну что же, эту вам выпить не придется! – сказал бретер тоном безгрешной невинности.
Затем встал, подошел к столику Ролана, взял стоявший на нем стаканчик с ромом и выпил.
В те времена это был один из самых распространенных способов затеять с кем-либо ссору.
Коарасс и глазом не моргнул.
– Гарсон! – весело закричал он. – Принеси-ка этим господам семь стаканчиков рома! Да для меня не забудь!
– А кто вам сказал, что мы станем пить ваш ром?
– На этот вопрос я отвечу вам сразу по тому, как вы скажете, что вам сделали господа де Коарасс и де Мэн-Арди.
– По какому праву вы учиняете нам допрос?
Этот вопрос Ролану задали в тот самый момент, когда гарсон наполнил ромом восемь заказанных им стаканчиков.
– Вы не хотите отвечать?
– Нет, – ответил бретер, почти всегда говоривший один за всех.
– Прекрасно! – сказал Коарасс, поднимаясь. – А теперь выслушайте меня, и выслушайте внимательно.
И встал перед столом, за которым они собрались.
Стол этот располагался так, что семеро бретеров сидели за ним спиной к стене, и Ролана от каждого из них, благодаря полукруглой мраморной столешнице, отделяло равное расстояние.
– Только что гарсон выполнил отданный мною приказ. Теперь перед каждым из вас стоит стаканчик рома.
Бретеры, чувствуя, что затевается что-то серьезное, внимательно ловили каждое слово молодого американца.
– Вам, господа, присуща крайне неделикатная манера вызывать противника на дуэль. Вы пьете ром, за который платят другие. Это называется «выпить за чужой счет», и добрый человек никогда не опустится до столь мелкой кражи.
– Вы забываетесь, молодой человек!
– Я же, сударь, поступлю и честнее, и более ново: каждому из вас я заказал по стаканчику рома, но пить его запрещаю.
При этих словах вся шайка с шумом вскочила на ноги и каждый, будто стремясь первым принять брошенный вызов, потянулся к своему стаканчику. Но Ролан ловким ударом трости разбил все их вдребезги.
