Ларсу пришлось чуть ли не волоком меня тащить до стоянки лимузинов. Там мы ждали, пока за нами приедут Ханс и лапа. Потому что Ларе сказал, что он больше ни под каким видом не сядет в такси.
По крайней мере, тут есть скамейка, так что я могу плакать на ней, а не сидеть на земле.
Я просто не понимаю, как все это могло случиться. Всего неделю, даже пять дней назад я была полна надежд и радостного волнения и даже не знала, что такое страдание. Во всяком случае, настоящее страдание.
А теперь у меня такое чувство, будто весь мой мир рушится, причем кое в чем из того, что происходит, я совершенно не виновата. Я же не виновата, что Майкл решил уехать в Японию?!
Конечно, многое произошло по моей вине.
Но все равно, за что?
Как мне теперь без него жить?
Ой, лимузин приехал.
Постараюсь сделать так, чтобы по дороге домой мы заехали в «Макдональдс-авто». Потому что, кажется, мне сейчас может помочь только одна вещь на свете — квортер паундер.
С сыром.
10 сентября, пятница, 19.00, мансарда
Когда я вернулась домой, мама и мистер Дж. как раз собирались заказывать обед. Мама только взглянула на меня и сразу же:
— Марш в спальню. Сейчас же.
Это она добавила потому, что Рокки собрал с кухонных столов все миски и кастрюли и барабанил по ним (он явно унаследовал эту черту от отца, чей барабан до сих пор занимает в нашей гостиной почетное место).
И вот я поплелась в спальню и плюхнулась на кровать, испугав Толстого Луи, который очень удивился, что я на него приземлилась и даже по-настоящему зашипел на меня.
Но мне было все равно. Наверное, у меня развилась дистмия, или хроническая депрессия. Все симптомы налицо:
● эмоциональное оцепенение,
● вялотекущая, но постоянная меланхолия,
● ощущение, что я выполняю все повседневные дела чисто механически, без интереса или энтузиазма,
● негативное мышление,
● агедонизм (неспособность получать удовольствие от чего бы то ни было).
— Твой отец сказал, что тебя отправили из школы домой в середине дня, — сказала мама после того, как закрыла дверь. Грохот с кухни стал хотя бы немного слабее, — А от Ларса я поняла, что ты поехала в аэропорт, чтобы попытаться застать Майкла и попрощаться с ним.
— Да, — сказала я.
Честное слово, у меня нет никакой тайны личной жизни! Я вообще ничего не могу сделать так, чтобы об этом не стало тут же известно всему свету! Не понимаю, почему я до сих пор еще пытаюсь сохранить хоть что-нибудь в тайне.
— Мне кажется, ты поступила правильно, — сказала мама. — Я тобой горжусь.
Я уставилась на нее во все глаза.
— Я его упустила, самолет уже улетел.
Мама поморщилась.
— Ну, ты еще можешь ему позвонить,
— Мама, — сказала я, — я не могу ему звонить.
— Не глупи, конечно можешь.
— Мама, я не могу ему звонить. Я целовалась с Джеем Пи. И Майкл это видел.
Мама даже растерялась.
— Ты целовала парня своей лучшей подруги?
— Вообще-то Лилли и Джей Пи сегодня расстались. Так что он ее бывший парень. Но в общем, да.
— И ты сделала это на глазах у Майкла?
— Да. — Я уже засомневалась, что съесть квотер паундер с сыром было хорошей идеей. — Но я не нарочно, просто так получилось.
— Ох, Миа, — сказала мама со вздохом, — Ну что мне с тобой делать?
— Не знаю. — У меня защипало в косу от слез. — Я все испортила, в смысле наши отношения с ним. Он меня никогда не простит. Наверное, он уже рад, что от меня избавился. Какому парию нужна сумасшедшая девушка?
— Ты была сумасшедшей еще тогда, когда вы с Майклом познакомились, — сказала мама. — Не сказать, чтобы за последнее время ты стала более сумасшедшей, во всяком случае, это не заметно.
Я понимала, что мама искренне старается меня подбодрить.
— Спасибо, — пробормотала я сквозь слезы.
— Послушай, — сказала мама, — мы с Фрэнком заказываем на дом еду из китайского ресторана, тебе что-нибудь заказать?
Я задумалась. Квотер паундер как-то не очень хорошо пошел, может, съесть что-нибудь белковое, чтобы его протолкнуть?
— Закажите мне цыпленка Цо. И говядину в апельсиновом соусе. И, пожалуй, жареные клецки. Ну и наверное, свиные ребрышки. По-моему, вы всегда едите их с большим аппетитом.
Маме бы надо было порадоваться, ведь я не заказываю что-нибудь вегетарианское, что никто, кроме меня, не ест, но она почему-то озабоченно нахмурилась.
— Миа, — сказала она, — ты правда хочешь...
Но, видно, что-то в выражении моего лица ее остановило, она не договорила и пожала плечами:
— Ладно, как хочешь. Ах да, чуть не забыла, тебе звонила Лилли. Просила перезвонить. Она сказала, что это важно»
— Хорошо, — сказала я, — Спасибо.
Мама открыла дверь моей комнаты.
Бэмс! — Хихиканье, — Бзмс! Бэмс!
Мама ушла. Я некоторое время лежала, уставившись в потолок. На потолке в комнате Майкла в квартире Московитцей нарисованы созвездия, светящиеся в темноте. Интересно, нарисует он светящиеся в темноте созвездия на потолке своей новой спальни? В Японии.
Я дотянулась до телефона и набрала номер Лилли. Трубку сняла доктор Московитц.
— А, Миа, здравствуй, — сказала она без особой теплоты в голосе.
Ну вот. Мама моего парня теперь меня ненавидит.
Что ж, она имеет на это право.
— Доктор Московитц, — сказала я. — Простите меня... в общем, за все. Я — дрянь. Если вы меня возненавидите, я пойму»
Голос доктора Московитц немного потеплел.
— Ох, Миа, — сказала она, — я не могу тебя ненавидеть. Знаешь, такое иногда случается. Я уверена, вы с Лилли во всем разберетесь.
— Да, — сказала я. — Мне немного полегчало. Наверное, у меня все-таки нет дистмии, раз я могу испытывать какие-то чувства, кроме плохих. — Спасибо.
Вот только... она сказала «вы с Лилли»? Наверное, она хотела сказать «вы с Майклом».
— Э-э… доктор Московитц, Лилли дома? Она просила ей перезвонить.
— Конечно, Миа, — сказала доктор Московитц и позвала Лилли. А та, взяв трубку, сходу, безо всяких предисловий, накинулась на меня:
— ТЫ ЦЕЛОВАЛАСЬ С МОИМ ПАРНЕМ??
Я растерянно уставилась на телефонную трубку.
— Что?
