Иногда мне начинает казаться, что я только и делаю, что вру. Мама думает, что я скрываю свои чувства.
– Нет, мама, ничего я не скрываю. Я правда думаю, что это замечательно. Если ты счастлива, то и я счастлива.
– По-моему, ты со мной неискренна.
Потом она протягивает мне этот блокнот и говорит, что хочет, чтобы я записывала в него свои мысли, раз уж, говорит, мне не хочется делиться ими с ней.
Она хочет, чтобы я записывала свои чувства? Что ж, ладно, я запишу. Вот, пожалуйста:
Все и без того считают меня ненормальной чудачкой. Другой такой некультяпистой особы, наверное, во всей школе не сыщешь. Давайте смотреть правде в глаза: я высоченного роста, плоскогрудая, как доска, и вдобавок первокурсница. Что еще может быть хуже? Если ребята в школе узнают еще и про это, мне конец, просто конец.
Господи, если ты существуешь, пожалуйста, сделай так, чтобы они об этом не узнали.
На Манхэттене живет примерно четыре миллиона человек, то есть, выходит, примерно ДВА МИЛЛИОНА мужчин. Так почему же из двух миллионов мужчин моей маме понадобилось встречаться именно с мистером Джанини?! Неужели нельзя было выбрать кого-нибудь, кого я не знаю?
Познакомилась бы в супермаркете или еще где-нибудь с каким-нибудь мужчиной и встречалась бы с ним на здоровье. Так ведь нет же, ей надо было закрутить роман не с кем-нибудь, а именно с моим учителем алгебры.
Ну, спасибо, мамочка, удружила, спасибо тебе огромное.
24 сентября, среда, пятый урок
Лилли говорит, что мистер Джанини – классный.
Ну да, конечно, классный – если ты Лилли Московитц. Он классный для тех, у кого с алгеброй полный порядок, как у Лилли Московитц. А для тех, у кого по алгебре полный провал, как у меня, к примеру, он вовсе не классный.
Никакой он не классный, если каждый божий день заставляет тебя оставаться после уроков и ты вместо того, чтобы тусоваться с друзьями, торчишь в школе с половины третьего до половины четвертого и решаешь какие-то дурацкие примеры. Никакой он не классный, если звонит твоей матери, чтобы потолковать о твоих плохих оценках, а после этого ПРИГЛАШАЕТ ЕЕ НА СВИДАНИЕ!
Не вижу ничего классного в том, что он целует мою мать. Правда, я своими глазами не видела, как они это делают, у них еще и первого свидания-то не было. К тому же я сомневаюсь, что моя мама позволит мужчине целовать ее на первом же свидании.
По крайней мере, я надеюсь, что не позволит.
На прошлой неделе я видела, как Джош Рихтер целует Лану Уайнбергер. Мне было очень хорошо это видно, потому что они стояли, прислонившись к шкафчику Джоша, а его шкафчик находится как раз рядом с моим.
Пожалуй, если бы Джош Рихтер поцеловал меня, я бы не очень возражала.
Позавчера мы с Лилли были в супермаркете «Байджлоуз», выбирали для ее мамы крем с альфа-гидроксильными кислотами, и я увидела, что в очереди к кассе стоит Джош. Он меня тоже увидел, вроде как улыбнулся и сказал: «Привет».
Он покупал мужской одеколон «Драккар Нуар». Я взяла у продавщицы пробник этого одеколона, и теперь всякий раз, когда мне захочется понюхать, как пахнет Джош, я могу это сделать, даже не выходя из своей комнаты.
Лилли сказала, что у Джоша, наверное, был тепловой удар или еще что-нибудь в этом роде и у него в глазах помутилось. Он, говорит, наверное, увидел, что лицо вроде бы знакомое, но вне бетонных стен средней школы имени Альберта Эйнштейна не смог связать мою физиономию с моими именем. А иначе с какой стати, говорит, самый популярный парень в школе станет здороваться с какой-то Миа Термополис, жалкой первокурсницей?
Но я-то знаю, что никакой тепловой удар тут ни при чем. На самом деле когда Джош сам по себе, а не с Ланой и не со всеми своими дружками-спортсменами, он совсем другой человек. Ему неважно, что у девчонки плоская грудь и она носит обувь десятого размера, он способен заглянуть ей прямо в душу, не обращая внимания на эту внешнюю шелуху. Я это знаю, потому что тогда в «Байджлоуз» я посмотрела ему в глаза и увидела, что в нем живет очень чуткий человек и этот другой Джош пытается пробиться наружу.
Лилли считает, что у меня слишком буйное воображение и патологическая склонность драматизировать свою жизнь. Она говорит, что классический пример этого – то, что я так переживаю из-за мамы и мистера Дж.
– Если ты так расстраиваешься, возьми и выскажи матери все напрямик, – говорит Лилли. – Скажи ей открытым текстом, что не хочешь, чтобы она встречалась с мистером Джанини. Миа, я тебя не понимаю, вечно ты ходишь вокруг да около, скрываешь свои чувства. Может, хватит врать о своих чувствах, не пора ли для разнообразия заявить о себе? Твои чувства, знаешь ли, ничуть не менее важны, чем чувства всех остальных.
Ну да, как же. Разве я могу подложить маме такую свинью? Она так радуется будущему свиданию, что смотреть тошно. В последнее время она даже занялась стряпней. Серьезно! Вчера, например, она в первый раз чуть ли не за полгода приготовила макароны. Я уже было открыла меню китайского ресторанчика Сюзи с блюдами навынос, а она и говорит: «Ну, нет, детка, сегодня никакой холодной вермишели с кунжутным маслом. Я приготовила макароны».
Макароны! Моя мама приготовила макароны!
Она даже уважила мои права вегетарианки и не стала добавлять в соус мясные кубики.
Ничего не понимаю.
СПИСОК ДЕЛ:
1. Купить наполнитель для кошачьего туалета.
2. Дорешать примеры в рабочей тетради по алгебре для мистера Дж.
