В большой левой гостевой было необыкновенно чисто. И в то же время – весьма невесело. Посреди комнаты стояла Остроглазка. Упершись руками в бока, она держала громкую речь. Ей было плевать, нежить ты или кто, эрбидей или снаг, а всё одно – мужик, да непутёвый, стыдобища ленивая, залившая неизвестно с какой радости бесстыжие зенки… Такого мужика – лопатой по хребту, по загривку и пониже спины. И не раз, и не два, и не три…
Кудяня скорбно внимал, Кресяня силился заискивающе улыбнуться, один Атрам всё порывался возразить, но слова молвить ему не давали. Лось, прекрасно знавший норовок Остроглазки, тихонько мыл окно.
– Ну вот, – бурчал он еле слышно, – дожили, что и выпить нельзя. А что ещё в этом гадюшнике делать? Эх, жизнь…
Бурчать бурчал, но сам отлично понимал: пьяный себе не хозяин, поди на него положись. Да ещё в далёкой стране, среди чужих, причём не людей даже, а змеев двуногих! Ему было жаль Остроглазку. Ишь переживает, мучается, Снежки-то ведь до сих пор нет как нет…
– А Харима вашего вообще поганой метлой, – выдохлась Остроглазка. – Вас, дураков, в лёжку упоил, а сам на своих ногах ушёл. Ох и неспроста!..
– Так я и говорю, Харим-то вчера… – вновь начал Атрам.
Но договорить ему опять не дали – отворилась дверь, пожаловали Славко со Стригуном. Оба хмурые, точно с поля боя вернулись.
– Так, – поглядел на них Лось и швырнул тряпку на подоконник. – Рассказывайте, братцы.
Славко сел, усмехнулся и начал рассказывать, как побывал в гостях у Даркхета. И про отраву, и про красный туман, и про предложение пойти туда, не знаю куда, принести то, незнамо что. Затем Стригун поведал о том, что узнал от Косого. Про гостиницу-малину, про Кучерявого главаря, про рыжего внучка Барыги Снула, его правую руку. Складно поведал, ничего не утаивая.
Кто бы знал, что обоих рассказчиков переплюнет Атрам…
– Так вот я и говорю, что вчера Харим-то, – снова начал он и уже без помех поведал своё.
Вчера Харим, оказывается, проявил невиданную щедрость – явился с тремя бутылками хорошего хлебного вина, щедро наливал и вообще вёл себя точно родственник. А когда жадноватые на дармовщинку шуршуны задремали – предложил ему, Атраму, выгодное и верное дело. Во-первых, сдать смотрителям и Славку, и Кресяню, и Кудяню, а награду поделить пополам. Во-вторых, прибрать к рукам и торговлю Барыги Снула, и хозяйство Духа-с-Бугра, это будет легко, поскольку обоих заберут как пособников и укрывателей. В-третьих, и это главное, выкрасть красавицу Соболюшку и отдать на посрамление главарю Кучерявому. Тот до гладких баб сам не свой, а значит, Атрама и радужкой отблагодарит, и в шайку возьмёт, и вообще. У него под крылом – что у Великого Змея за пазухой. Если не лучше…
– Значит, мужиков на расправу, а Соболюшку Кучерявому на позор? – как-то слишком спокойно спросил Стригун, когда Атрам замолчал. – И когда он всё это думает провернуть?
На него было страшно смотреть. На первый взгляд ничего вроде не изменилось. Всё тот же рубаха-парень Стригун, но чувствовалось – убьёт.
– Да вроде обмолвился, что тянуть незачем, сегодня вечером и придёт, – поёжился под его взглядом Атрам. – Принесёт какое-то особенное вино, дурманным зельем оженённое… Все уснут, тогда и дело пойдёт. Кого смотрителям, кого в мешок, ну а прочих… – Атрам сглотнул, – острым ножичком по шее. У них верзила один есть, говорят, по этой части дока… А после – в речку по частям, из погреба давно ходы прокопаны. Поди дознайся кто, что… Да и нужно оно кому, искать-то…
«Жаль, я этому доке только ум за разум загнал. Надо было ещё и шею свернуть. А впрочем…»
Славко тронул пояс-меч и спокойно спросил:
– Много ли радужки за мою голову посулили?
– Да я и знать не хочу! – обиженно вскинул руки Атрам. – Чем меньше знаешь, тем дольше живёшь!.. И ещё… – Он криво усмехнулся, привстал и протянул что-то, зажатое в волосатом кулаке. – Вот, владей… – Он медленно разжал цепкие короткие пальцы. – Чужого нам не надо. Своего уж как-нибудь хватит…
При этом глаза внятно говорили – о бог, где оно, своё-то? Сгинуло, пропало. И что, спрашивается, скажет Рыжий Дмуль?
– Пятитысячная? – оживился Кудяня, глянул с интересом и погрустнел. – Хорошая штука, только не про нас…
– В Главной разливной просто так не отоварят, – пояснил Кресяня. – Обязательно спросят бирку, да не просто спросят, проверят… – Вздохнул и привычно добавил: – Можно кого-нибудь поискать, чтобы слил за полдоли, но это дело удачи, обманет не обманет…
– Да ладно вам о деньгах! – возмутился Лось. И повернулся к Славке. – Ты, Странник, что делать-то будешь? Неужто пойдёшь?
Идти неизвестно зачем, да в какой-то смертельный туман, выглядело полным безрассудством и само по себе, а тут ещё и Даркхет – возьмёт да обманет. Все здесь обмануть норовят. Гады, нелюди, змеи подколодные. Никакой веры им нет!
– Да ладно, зараза авось не пристанет. – Славко решительно выпрямился. – Думается, навигатор врёт, но не во всём. Ещё думается, что никакой он не навигатор, только дела нам до этого нет. Главное, чтобы насчёт нас слово сдержал.
– Дела! – только и сказал Лось и спросил, обращаясь сразу ко всем: – А с Харимом, безобразником, как поступим? – И посмотрел, ища ответа, на Атрама.
Тот пожал плечами:
– А что тут думать особо? Пока он жив, покойной жизни не будет ни Духу-с-Бугра, ни Барыге Снулу, хоть тот ему вроде и дед. И нам, и другим кому… У него нет ни бога, ни души, ни веры, ни совести, он не родня мне, а посрамление нашей крови. Самого его по частям в речку!.. А потом ждать – вдруг у Странника всё получится…
– Ты только о Снежке забыл, – перебила Остроглазка и утёрла глаза. – Я без неё с места не двинусь. Где её потом искать? Да Харим волоска её не стоит…
– Снежка нас потом не найдёт, – угрюмо, ни к кому не обращаясь, пробормотал Лось. – Без неё нам отсюда ходу нет…
Боги, похоже, услышали.
Открылась дверь, и вошла, пошатываясь, Снежка. Нет, не израненная в бою, не истекающая кровью. Просто – томная, размякшая, не вошла – втекла. На шее блестела невиданной красоты цепь, шкура была измарана чужой кровью, в зубах она держала кожаный мешочек. А чем от неё пахло!..
– Боги! – всплеснула руками Остроглазка, ещё не поняв, радоваться или горевать. – За что?
В таком непотребном виде она видела свою питомицу впервые.
– Вот всё и решилось, – обрадовался Стригун. – Теперь пусть рыжий является!
– Ага, ждём, – подтвердил Лось. – Будет ему крыло…
– Всем… э… привет, – кое-как выдавила Снежка. Выплюнула мешок и, невнятно мурлыча, ткнулась носом Остроглазке в живот. – Ну то есть да… виновата. Ты, хозяюшка, не серчай… Пир у нас был… Обмывали… п-победу…
Икнула и поплелась в свой уголок. Передние лапы ступали более-менее прямо, задние заплетались и падали. Всё же дошла и плюхнулась кулём. Попробовала говорить…
