— Что-то не в порядке.
Официантка, приближающаяся к столику, шла с пустыми руками.
— Интересно, где же наш обед? — заволновалась Элли.
— Я думаю, вам обоим лучше пройти со мной, — предложила женщина.
Средних лет, довольно стройная, она была одета в облегающую униформу. На ее лице читалось нескрываемое волнение.
— А в чем дело? — хладнокровно спросила Элли.
— Видите ли, ваше шоу, которое было совсем недавно, привлекло внимание жителей городка. «Такие талантливые артисты, и вдруг выступают в нашей глуши», — заговорили вокруг.
— О нет, — простонала Элли. — Господи, как я не подумала об этом раньше.
— Ты думала о чувстве голода. Проклятие, — сказал Чанс и закончил сам: — А шериф как раз получил интересные новости. До него тоже дошли слухи о заезжих артистах, и он кое-куда позвонил.
— Откуда ты знал об этом, Чанс?
— Я сам вырос в маленьком городке. Здесь все обо всем знают.
— О Боже!..
— Но в моем сердце всегда есть место для хороших людей, — вдруг сказала официантка. — И если вы обещаете, что никому не причините вреда…
— Я клянусь, мадам! — Чанс одарил ее лучшей из своих улыбок. — Мы не сделали ничего плохого, только убежали от полицейских, когда они наставили на нас свои пистолеты.
— Я так и подумала. — Официантка кивнула со знанием дела. — Я сказала: «Мерл!» Кстати, Мерл — вот он. — Она показала пальцем на розовощекого толстячка, выглядывавшего из окошка с надписью «Гриль». — Так вот, я так и сказала: «Мерл! Этот парень — такой талантливый, с благородными манерами, он не похож на преступника. А девчонка с ним — такая хорошенькая! Неужели она натворила дел, которые про нее рассказывал шериф? Я не верю!»
— Интересно, и что же наговорил про меня шериф? — усмехнулась Элли.
— Элли, прошу, не сейчас. — Чанс толкнул ее локтем.
— Идите со мной. Мы с Мерлом решили помочь вам скрыться от полиции. Не беспокойтесь, все будет хорошо.
— А кто, собственно, беспокоится? — Элли продолжала сохранять ледяной тон, несмотря на угрожающие взгляды Чанса.
Наконец они уселись на заднее сиденье старенького «шеви», и добрая женщина подвезла их к перекрестку в тридцати милях от города.
— Отсюда вы сможете уехать на попутке хоть на край света.
Элли с недоверием посмотрела на пустой перекресток.
— Не знаю, как отблагодарить вас, мадам. — Чанс поцеловал официантку в щеку. Она засмущалась, словно школьница, пожелала путникам удачи и скрылась из виду. — Жаль, что мы не можем сделать для нее ничего приятного.
— Ты смеешься? Она и так пережила самые волнительные моменты в своей жизни. А вообще, я хочу есть.
— Ох! — Чанс вгляделся в сумерки. Три поля да один сарай. Ни дома, ни мотеля, ни ресторана. — Придется доехать до следующего города. Там мы найдем ночлег и проваляемся целый день. Идет?
— Ладно. — Элли поежилась. Солнце почти скрылось за облаками. А что будет потом? Не бродить же до конца жизни по дорогам Северо-Востока!
Огромный грузовик, подобравший их, держал путь в городок под названием Болото Курлыкающих Журавлей, расположенный, наверное, у черта на куличках. Через несколько часов Чанс и Элли стояли на пустынном перекрестке. Журавли могли похвастаться почтой, заправочной станцией да кафе с огромной вывеской на двери «Закрыто». Заправка и почта уже закрылись до следующего утра. Они помылись в маленькой речке, протекающей вдоль дороги. Элли стиснула зубы. Почему раньше она никогда не замечала, насколько холодны сентябрьские ночи? Чуть более чистая, чем раньше, зато более голодная, она молча последовала за Чансом, выбирающим место для ночлега.
Глава 10
Сарай оказался сырым и грязным, однако это была более приятная альтернатива сну на свежем, даже слишком свежем осеннем воздухе. Тем более что Элли мечтала только о том, как бы свернуться калачиком и закрыть глаза. Думать об удобствах было бы нелепо.
— Не представляла себе, что в Америке так много незаселенных мест, — рассуждала она, усевшись на деревянную скамью, пока Чанс исследовал содержимое сарая. — Должно быть, мы прошли несколько миль.
— Несколько сот ярдов, — раздался голос из темного угла.
— Разве так бывает: ни дома, ни автомобиля, вообще ничего на целые мили вокруг?
— Ты рассуждаешь как истинная жительница Нью-Йорка, — усмехнулся Чанс. — Наш Запад действительно негусто заселен. В некоторых районах можно не встретить ни единой живой души за неделю пути.
— Если ты пытаешься меня запугать, то у тебя неплохо получается.
Через пару минут Чанс спрыгнул с высокого сеновала на земляной пол. В темноте Элли почти не видела его лица.
— Иди сюда, ко мне, — позвал он. — Здесь, вверху, потеплее. Я приготовил для тебя постель и нашел старую попону.
Элли вздохнула.
— Я представляю себя героиней страшного фильма, которая никак не может убежать от злодея.
— Уверен, тебе будет лучше, если ты немного поспишь.
— Вернуть меня к жизни может только горячий душ, чистая одежда и огромный кусок пиццы со всякими приправами, — заявила она.
Элли залезла на импровизированную кровать и с облегчением вздохнула. Солома колола бока, а попона отдавала сыростью, но нельзя было не заметить, с каким старанием Чанс готовил ей это ложе.
— Спасибо тебе. Здесь очень, очень хорошо.
— А теперь, почему бы тебе не лечь и не отдохнуть?
Он мягко дотронулся до ее руки. Под потолком вдруг раздалось неприятное шуршание.
— Что это?
— Наверно, птицы.
— Или мыши?
— Да нет, птицы, — заверил Чанс.
— А ты где устроишься?
— Здесь же. — Он встряхнул кучку соломы.
— Здесь не слишком-то уютно.
— Мне приходилось спать в таких условиях.
— Когда?
— Когда я был подростком.
— Развлекался с девочками на сеновале? — хихикнула Элли.
— Ну что-то вроде того. — В темноте не было видно, смеется он или нет. — Постарайся расслабиться, Элли.
— Все хорошо.
Она завернулась в грубую попону и прислушалась. Чанс делал последние приготовления ко сну. На небе поднялась луна, и в ее свете, проникавшем через окошки под самым потолком, волосы Чанса поблескивали золотом. Он склонил голову, расшнуровывая башмаки. Они с грохотом ударились о пол. Он принялся снимать куртку.
— Ты не замерзнешь? Мне, например, жутко холодно. — Шелковый блузон, легкая кофточка и разорвавшиеся чулки Элли едва ли могли служить хорошей защитой от ночной прохлады.
