Книга Необитаемый город - Дэн Уэллс

Когда пуля попала в Джимми, его лицо вернулось, а уборщик так и остался без лица. Означает ли это, что Джимми на самом деле вовсе не безликий или что уборщик в тот момент был еще жив? Проверял ли я его дыхание, или электрическое гудение вокруг его лица было слишком сильным? Проверял ли его пульс? Не помню.

Если уборщик не умер, то, возможно, полиция и не ищет меня. Больница сообщила копам о сбежавшем пациенте, но это не значит, что они ведут активный поиск. А Броди почти наверняка не звонил по 911 — машина и карманы Джимми, вероятно, были набиты наркотиками…

Наркотики. Я так и не получил кветиапин. А ведь именно для этого искал наркодилеров, но перепугался и убежал. Нужно найти других, тем более что галлюцинации уже возвращаются.

Выгляжу я очень подозрительно, а по комбинезону меня вообще легко опознать. В особенности если прохожие сообщат в полицию об опасном психе с пистолетом. Нужна новая одежда. Под комбинезоном больничная пижама, но ее опознать еще легче. И вообще, куда я иду? Какой у меня план? Набираю в грудь побольше воздуха и успокаиваю себя. Ничего, я достаточно умен, просто перепугался из-за этой стрельбы. Необходимо успокоиться.

Мне нужны одежда и лекарство — и то и другое есть дома. В спальне припасен клоназепам, если отец не выбросил, — несколько полных пузырьков, может, сотни таблеток — я их купил, но не принимал. Они не такие сильнодействующие, как кветиапин, но пока и это сойдет. Если найду железнодорожную станцию, то смогу сориентироваться по карте, где я и куда идти.

Сначала домой, а потом… туда, где я был раньше. Как сказал Ванек.

Вижу какое-то движение в проулке и вскакиваю на ноги; похоже, это мусор — вывалился на землю мешок. Выхватываю пистолет.

Чмокающий звук, словно кто-то жует или пьет.

Почти в полной темноте смотрю на пистолет, трогаю предохранитель. Какое из положений боевое? Мусор шевелится снова — беспорядочный ритм царапанья и ударов, стук бутылок, падающих на асфальт и катящихся по земле. Слабый скрежет металла. Влажное, тяжелое хлюпанье. Крепко сжимаю пистолет и подхожу к краю грузовика.

В проулке нет света, всего лишь далекое сине-голубое мерцание уличных фонарей.

Снова звуки, теперь уже ближе. Выхожу из-за грузовика разобраться, что там происходит. Помятая банка из-под колы выпадает из груды мешков с мусором, потом появляется невысокая влажная фигура — гигантская личинка, кожа у нее переливающаяся, скользкая. Тварь направляется ко мне по куче мусора. Дыхание перехватывает, я делаю три неровных шага назад, рука с пистолетом дрожит.

— Что тебе надо?

Она фыркает и засасывает воздух, тычась в мусор круглым зубастым ртом.

Руки трясутся.

— Что тебе надо?

Ее тело сжимается, единственная мощная мышца под тонкой белой пленкой. Личинка подтаскивает себя ближе ко мне. Пистолет в руке, он уже наведен на монстра, до которого остается всего семь футов. Нужно только нажать на спуск. Будет ли этого достаточно? В каком положении предохранитель — в боевом?

И в самом ли деле передо мной монстр?

Я пристрелил Джимми не потому, что он был наркодилером или покушался на мою жизнь. Он вообще едва мог двигаться. Я его пристрелил потому, что он был монстром из моих галлюцинаций. Потом выяснилось, что это не так, но было уже поздно. Смогу ли я сделать то же самое еще раз? Личинка подползает все ближе, она распухает, удлиняется, круглая пасть раскрывается и смыкается, пробуя воздух.

— Скажи что-нибудь!

Может быть, это бродяжка, бездомная мать, ищущая еду. Или потерявшийся ребенок. Или больной мужчина. Или собака. В глазах у меня слезы.

— Скажи мне, кто ты!

Расстояние пять футов. Я подаюсь назад, пистолет по-прежнему направлен на чудовище. Я кричу от безысходности, не зная, что делать. У меня нет права доверять собственной голове! Знаю, что безликие люди существуют, но по меньшей мере некоторые из них — игра воображения; нужно сопротивляться им, но не уверен, что образы, с которыми сражаюсь, реальны. Снова кричу, скрежещу зубами.

— Скажи что-нибудь!

Нельзя рисковать. Разворачиваюсь, бросаю пистолет в грузовик с мусором и сломя голову бегу из проулка. Добежав до улицы, оглядываюсь и вижу, что личинка медленно ползет ко мне. С перекрестка доносится гудок автомобиля, мелькают передние и задние огни, я поворачиваюсь и бегу.

Добегаю до более широкой улицы, перехожу на трусцу, стараясь не выглядеть так, будто я от кого-то спасаюсь. На улице толпы людей, много магазинов и ресторанов.

— Почему ты выбрал это направление? — До боли знакомый голос.

Сглатываю слюну и продолжаю бежать.

— Где-то там машина Броди.

— Ты думаешь, там есть железнодорожная станция?

— Надеюсь, что есть. Обязательно должна быть, если я пройду достаточно далеко.

Она кивает:

— На железнодорожных станциях есть карты, но там есть и камеры слежения.

Останавливаюсь и закрываю глаза, тяжело дыша:

— Мне не нужно никуда ехать. Мне нужна карта. Мне нужно знать, где я.

— Не останавливайся, — говорит она. — Останавливаться пока небезопасно.

— А куда идти?

— Ко мне — я тебя спрячу.

— Люси… — Поворачиваюсь к ней, но она исчезает.

Снова закрываю глаза, напрягаю мозг, словно это мышца. Никакой Люси нет. Прекрати слышать ее.

На железнодорожной станции будет карта с названием, и тогда я смогу сориентироваться. Снова бегу трусцой, а потом слышу сирену и прижимаюсь к стене.

Здесь одни магазины и огни. Внутрь мне нельзя. Нужно найти какой-нибудь проулок. Ищу взглядом полицейскую машину, не нахожу и снова пускаюсь в бег. Люси, как и я, замечает просвет в стене.

— Туда!

Следую за ней, несколько секунд несусь сломя голову, едва замечаю удивленные лица прохожих. Ныряем в большую черную арку и обнаруживаем, что это проезд в частный гараж, принадлежащий, вероятно, офисному зданию. Взбегаем по короткому пандусу длиной футов десять и останавливаемся перед широкими металлическими воротами. Бросаюсь в угол, прижимаюсь спиной к кирпичу, делаю несколько глубоких вздохов. Люси приседает рядом, темными глазами оглядывает улицу:

— Думаешь, нас ищут?

Я качаю головой:

— Меня — да. А тебя просто не существует.