– Приятное местечко, ничего не скажешь. Мне всегда нравилось есть ложкой, которая прикована к столу железной цепью. А что это за углубления в столешнице?
Люсьен усмехнулся:
– Эти? То, что перед тобой, – твоя тарелка.
На лице Найлза читалось искреннее изумление.
– Черт побери, дружище! Куда ты меня затащил?
– Это самая грязная дыра во всем Ист-Энде, – ответил Люсьен.
Неожиданно в толпе началось беспорядочное движение, и в зал вошел тощий старик с огромным горбом на спине. Он уселся в большое кресло посреди зала и принялся оглядывать всех своими маленькими бегающими глазками.
– Это граф Барримор? – спросил Найлз.
– Да, Хромой собственной персоной. У них вся семейка – одни бандиты, но он худший из всех.
В это время появилась та самая девушка, которая подходила к ним раньше. Она взяла заказ и спустя минуту вернулась с напитками.
Она наклонилась к Люсьену так, чтобы его взгляд мог свободно проникнуть в глубокий вырез ее лифа, почти полностью открывавший упругую грудь.
– Могу я служить вам как-то еще, красавчики?
Он улыбнулся ей и сунул в ладонь серебряную монету.
– Я хочу, чтобы ты сделала одну вещь.
Девушка тряхнула красиво вьющимися локонами, свободно спадавшими на спину, засунула монету в карман фартука и придвинулась к Люсьену еще ближе.
– Все, что захочешь. Только скажи.
– Получишь еще одну монету, если устроишь мне свидание с графом.
– С Хромым? – удивленно спросила она.
– Вот именно, – ответил Люсьен с обаятельной улыбкой. – Сможешь сделать это, любовь моя?
– Я постараюсь.
Когда она ушла, Найлз перегнулся через стол и прошептал:
– Какая красавица! И судя по всему, не из строптивых.
– И судя по всему, не прочь наградить тебя сифилисом, – усмехнулся Люсьен.
Его мысли вернулись к Серине. Этим вечером он вел себя с ней довольно грубо, намекнул на то, что собирается провести ночь с любовницей, хотя у него уже давно никого не было, да он и не собирался никого заводить. Зная характер жены, он понимал, что теперь она будет противиться ему еще больше, повинуясь своей неуемной гордости.
В это время девушка, прислуживавшая за их столом, подошла к Барримору и что-то зашептала ему на ухо. Старик посмотрел на Люсьена, и тот чуть заметно кивнул. Хромой обернулся к девушке и что-то ей сказал.
Спустя мгновение она подошла к их столу. На ее лице сияла гордая улыбка.
– Он встретится с вами в кабинете.
– Спасибо, – поблагодарил Люсьен, протягивая ей вторую монету.
Девушка убрала монету в карман.
– Спасибо тебе, красавчик. Если я могу что-то еще сделать для тебя… Я хотела сказать, что мне будет приятно провести время с таким, как ты.
Люсьен чувствовал, что готов уступить. Девушка была весьма привлекательна, а ее намеки вполне ясны. Его телу требовалась разрядка. Он не был с женщиной с той ночи, что провел с Сериной. Так как его жена отказывала ему, он имел право искать удовлетворение на стороне. Но что-то в его душе и сердце, что-то, чего он и сам не понимал, противилось этой мысли.
– Благодарю тебя, но не сегодня, – наконец ответил он.
После этого он поднялся, жестом приказав Найлзу оставаться на месте, и последовал за служанкой.
Кабинет Хромого оказался прекрасно обставленной комнатой. Люсьен увидел графа Барримора, сидящего за письменным столом.
– Кто вы и что вам угодно? – спросил старик, выпуская тонкую струйку сигарного дыма.
– Я маркиз Дейнридж и пришел кое-что узнать об одном человеке, который, как мне известно, часто бывает в вашем пабе, – ответил Люсьен, тяжело опираясь на трость.
Старик пожал плечами и жестом предложил ему сесть. Когда Люсьен сел в широкое кожаное кресло, граф спросил:
– Зачем вам трость? Взяли для самообороны?
Люсьена удивил этот вопрос, но он решил ответить на него:
– Нет, для раненого колена. Подарок от Наполеона.
Тонкие губы Хромого расплылись в улыбке.
– Хорошо. А то в мире слишком много людей без физических недостатков. А теперь говорите, что вы хотели узнать?
Люсьен не мог понять, что случилось, но, по-видимому, его раненое колено каким-то образом помогло ему пройти своеобразное испытание.
– Я узнал, что граф Марсден является вашим частым гостем, – медленно произнес он.
Лицо Барримора исказила гримаса отвращения.
– Да, этот сукин сын задолжал мне деньги.
Люсьен напрягся, молясь, чтобы выбранный им путь оказался правильным. Если он соберет доказательства, достаточные для суда над Алистером, Серина будет в безопасности.
– Вы слышали, что его дядя, герцог Уоррингтон, недавно убит?
– Слышал, – ответил Хромой, цинично усмехаясь. – Обычное ограбление, но с неожиданным концом.
– А вы, случайно, не слышали, чтобы граф Марсден нанимал кого-то на эту работу? – поспешно спросил Люсьен, боясь упустить удачу. – Кого-то, кого вы знаете?
– Нет, – ответил Хромой. – Я слышал, как он говорил об этом, но не знаю, где он нашел наемников.
Черт побери! А он так надеялся. Что же теперь делать?
– Может быть, я могу узнать об этом у кого-то другого?
Глаза графа превратились в узкие щелочки.
– Эта мразь Марсден должен мне четыреста фунтов. Вы заплатите их, если я добуду для вас нужные сведения?
– С радостью, – ответил Люсьен.
– Хорошо, – кивнул Хромой. – Приходите через неделю. К тому времени мне обязательно будет что-то известно.
Люсьен коротко поклонился и вышел из комнаты.
На следующее утро Найлз нетерпеливо постучал в дверь дома Клейборна.
– Привет, дружище! – воскликнул он прямо с порога. – Ты был уже сегодня в городе?
Вопрос удивил Люсьена, но он ответил:
– Я… я, как всегда, ходил утром на кладбище.
– Черт! – пробормотал Найлз, доставая что-то из кармана своего роскошного красного сюртука, украшенного золотым кантом. – Значит, насколько я понимаю, этого ты не видел? – спросил он и протянул Люсьену листок бумаги.
Сначала Люсьену показалось, что он видит обычную карикатуру на представителей высшего общества. Во время своего развода он сам частенько был героем таких листков вместе с Равенной и ее любовником. Но на этот раз все обстояло намного хуже. На карикатуре была изображена Серина. Они справляли свадьбу на гробе герцога, а сам Уоррингтон со злостью наблюдал за ними, приподняв крышку.
