Выпускные экзамены я сдал с отличием. Как оказалось, вовремя. Через две стандарт-недели после выпуска вспыхнул мятеж на Лионессе. Меня отправили разбираться с бунтовщиками.
Мятеж развеял мои юношеские иллюзии. Я стал мудрее, терпимее и… нет, не циничнее. Бои с обезумевшими от неустроенной жизни фронтира колонистами научили меня прощать. Себе, друзьям, врагам.
Экзоразведчики не были рыцарями в белых плащах. Я сам не похож на капитана Джи из «Мига вечности». А фермеры с кассетными пульсарниками в руках уж никак не годятся на роль злодеев. Не были они ни плакатными повстанцами из «Звёздных войн», ни слугами чёрного властелина. Всего лишь запутавшиеся бедолаги, которых жажда несбыточного бросила в горнило войны. Спроси каждого в отдельности – конечно, он предпочёл бы спокойную, пусть и тяжёлую жизнь на своей плантации. «Низы не могут, а верхи не хотят» – это чушь. Особенно в эпоху разгула СМИ.
Я стал кошмаром для жителей Лионессе. Известие о том, что на колонию напустили протея, подействовало куда эффективнее, чем высадка десантов и орбитальные бои. Диверсии следовали одна за другой. Мифология Лионессе предоставляла хороший материал для импровизаций.
Мантикора не без изящества сыграла роль Синего Кладбищенского Угробища, Ухайдаха Смейся и господина Пятницы. Люди исчезали. В повстанческой армии нарастала истерия. Не выдержав напряжения, мятежники сдались.
Трибунал Лионессе заочно приговорил меня к смерти. За мою голову назначили награду. Насколько знаю, предложение актуально и сейчас. Я дважды встречался с охотниками за головами.
После Лионессе началась полоса спокойной жизни. Меня потревожили лишь дважды. Первый раз, когда мифизический план непонятным образом закрылся для любых исследователей: и наших, и рунархских. Меня отправили на Каз проверить, смогу ли я достучаться до Лонота. Не смог.
Второй раз, когда началась война с рунархами. Поводом к войне послужила чепуховина. Посол Первого Неба на Тевайзе разговорился с одной рунари и принялся читать ей стихи.
Кто не знает Вдовы из Виндзора,
Коронованной старой Вдовы?
Флот у ней на волне, миллионы в казне,
Грош из них получаете вы
(Сброд мой милый! Наемные львы!).
На крупах коней Вдовьи клейма,
Вдовий герб на аптечке любой.
Строгий Вдовий указ, словно вихрь, гонит нас
На парад, на ученья и в бой
(Сброд мой милый! На бойню, не в бой!).
Так выпьем за Вдовье здоровье,
За пушки и боезапас,
За людей и коней, сколько есть их у ней,
У Вдовы, опекающей нас
(Сброд мой милый! Скликающей нас!)![3]
После этого пошла ерунда. Стоявший рядом брат Без Ножен впал в амок и атаковал любителя поэзии. Началась бойня. Лишь одному атташе удалось выбраться из охваченного безумием дворца. Рунархи выслали посольство, а через два стандарт-дня флот Тевайза вошёл в систему BD +20307. Да, да, ту самую, к которой принадлежит Лангедок.
Имперские аналитики сходили с ума, пытаясь понять, что в строках древних стихов могло возмутить мирную расу, а «Милый сброд» бесчинствовал в мирах Второго Неба. Горели материки, лилась кровь. Госпиталя переполняли тела отравленных мутациями колонистов. Мышление рунархов созидательно. Там, где человек будет бить плазмой или резать лазерными лучами, рунархи модифицируют молекулярную структуру белка. На раны, причинённые их оружием, лучше не смотреть.
Именно тогда в ставку императора поступили сведения о возможном предательстве. Один из резидентов на Лионессе сообщил, что несколько миров Второго Неба вступили в сговор с врагом. У него были тому неопровержимые доказательства. К сожалению, лионесцы зря времени не теряли. Резидент пропал.
Не знаю, какой подвиг пришлось совершить нашим разведчикам, но они отыскали следы пропавшего резидента. Освобождать его выпало мне. В сопровождении четвёртой Оркнейской эскадры я проследовал к системе Орзмунда – ближайшей к BD +20307. Там выяснилось, что мы опоздали.
Разведчика отправили на Лангедок.
Я вызвался спасти его. Сам император благословил меня на подвиг. Путь к Лангедоку оказался суровым испытанием. Протеи мастера камуфляжа, но рунархи собрали в системе BD +20307 очень много войск. Их можно сравнить разве что с армией Агамемнона, пришедшей воевать Трою.
Если верить Гомеру, ахейцы выставили тысячу сто восемьдесят шесть кораблей, на каждом из которых плыло по сотне воинов. Это, конечно, преувеличение. Думаю, через три с лишком тысячи лет рунархский флот у Лангедока тоже приобретёт легендарные размеры.
На самом деле BD +20307 защищало не больше полусотни кораблей. Их возглавляли два эннера: «Мир» и «Колесо Фортуны». Каким образом я проскользнул у них под носом, останется моим профессиональным секретом. Мантикора вышла на орбиту Лангедока незамеченной. Мы обнаружили на экваторе лагерь старателей, и я решил рискнуть.
Симба сел на одной из плантаций. План мой был таков: скрываться среди льдов, прощупывая по одному все поселения. Если понадобится – перевернуть вивисекторские лаборатории Южного материка.
На деле всё вышло не совсем так, как я себе это представлял. Я нашёл каторжника. Устроил засаду на делянке, куда его вывозили собирать «блажь». Подвела случайность. Мантикора неудачно раскрылась, выпуская меня на снег, и остаточный энергетический всплеск сжёг благодать. Как оказалось, жизнь в концлагере сломила разведчика. Увидев, что поля водоросли выгорели, он запаниковал и перерезал себе горло вибролезвием.
Глупость – животное общественное, в одиночку не ходит. Я слишком далеко зашёл, чтобы сдаваться. В мирах Первого Неба действует запрет на оживление мертвецов. У нас, но не у рунархов. Роболекари Тевайза способны на чудеса. Я поднял корабль и отправился вдогонку за антигравом.
С этого момента начался мой путь на Южный материк.
* * *
Лоб Асмики пересекли морщинки.
– Тебе не удалось справиться с пилотом?
– Удалось. Рунархи спасли беднягу-изгоя. Но я недоглядел, и надсмотрщику удалось связаться с флотом.
– Что же было дальше?
– Дальше… Я стал духом Лангедока – это было привычно и не требовало работы мысли. Фольклор рунархов богат; таящиеся в ночи хищники придумывают не меньше легенд, чем их жертвы. Дважды я пытался покинуть планету, и оба раза меня вынуждали вернуться. Отыскать протея на поверхности почти невозможно, а вот в космосе прятаться негде. Когда я попытался бежать третий раз, командир одной из пентер совершил подвиг. Он атаковал меня почти в самой атмосфере. Пентера погибла, а с ней – несколько десятков рунархов. Думаю, где-то в тундре можно отыскать огромное радиоактивное пятно – всё, что от них осталось. Протей честно дотянул до лагеря и выбросил меня в периметре охраны.
– Не представляю… Ты появился в лагере, минуя обычную процедуру? Человек из ниоткуда?
