Он отвернулся и направился в дальний угол, где играли в запрещенную хоку, но его остановили слова де Шеню-Турея, произнесенные хотя и вполголоса, однако достаточно громко, чтобы их услышали многие.
— Чертовски удобно являться сюда к утру. И игроком прослывешь, и много не проиграешь.
Даже не обернувшись к насмешнику, граф бесстрастно парировал:
— Если тут есть желающие сразиться со мной, я готов принять любой вызов. Прошу, называйте себя, господа.
Он стоял в центре роскошного зала: одинокая фигура в черном и белом. В одной руке — старомодная короткая трость, другая легла на эфес шпаги. Шум за столами затих, все головы повернулись.
Маркиз де Шеню-Турей, поколебавшись, был вынужден заговорить, однако в тоне его поубавилось спеси.
— Мы здесь играем в пикет, по десять луи ставка.
Сен-Жермен улыбнулся.
— Почему не по двадцать, чтобы не тратить время впустую?
Утопая в густом бельгийском ковре, он подошел к столику, за которым кроме Шеню-Турея сидели герцог Мер-Эрбо и барон д'Ильруж. Соседями их оказались де Вандом и де Ла Сеньи. Они, оставив свою игру, подталкивали друг друга локтями.
— Кому же из вас не терпится меня разорить? — спросил Сен-Жермен, опускаясь в кресло и расправляя полы камзола.
— Надеюсь, вы окажете эту честь мне? — быстро произнес Шеню-Турей, обменявшись взглядом с Вандомом.
— Буду счастлив, — ответствовал Сен-Жермен, ослепительно улыбаясь.
— Нет-нет, маркиз, — спохватился д'Ильруж. — Следующая игра по праву моя.
— Итак? — Сен-Жермен поднял бровь, ожидая. — Который из вас, господа?
Д'Ильруж взглянул на маркиза.
— Вы и так играли весь вечер, — напомнил капризным голосом он. — А я все сижу и сижу. Дайте мне разыграть первый роббер. Если я проиграю, перчатку подхватите вы…
Шеню-Турей едва заметно кивнул и уступил свое место. Блуждающая ухмылочка завзятого игрока поразительно контрастировала с невинностью его внешнего облика: кукольными чертами лица, бледно-голубым атласным камзолом, жилетом из серебристой тафты и белоснежными кружевами. Он передвинул на другой конец стола кучку золотых луидоров и сказал де Вандому:
— Ставлю на барона, принимаю любые ставки. Кто против?
По залу пробежал шепоток, и вскоре к столику, за которым затевалась большая игра, подтянулись зеваки. Английский граф с лошадиной физиономией возбужденно вздохнул — сам он уже успел проиграться.
Д'Ильруж раздал карты и сосредоточенно задвигал бровями. Игра началась. Барон то сопел, то помаргивал, то дергал щекой, то шевелил беззвучно губами. Его же противника происходящее как будто не занимало. Граф с безразличным видом делал ходы и хмурился только изредка, когда д'Ильруж погружался в слишком уж длительное раздумье.
— Позер, — тихо шепнул соседу Вандом. — Он даже не смотрит в карты. Ставлю двести луи на барона, — сказал он чуть громче. — Этот роббер за ним.
— Принято, — быстро ответил Валлонкаше, прервавший свою игру, чтобы понаблюдать за поединком.
К столу подошли еще три человека.
— Ставлю на Сен-Жермена, — произнес с хохотком чей-то игривый голос.
Сен-Жермен, не оборачиваясь, произнес:
— Ступайте домой, любезный Жервез. Графиня будет вам рада.
Жервез, порядком разгоряченный вином, побагровел и сконфуженно возразил:
— Я просто хотел оказать вам поддержку.
— Вы ее оказали.
Сен-Жермен небрежно бросил на стол еще одну карту и откинулся в кресле, ожидая ответного хода.
— Ага! Если вы скинули короля, значит, туза у вас нет! — вскричал барон торжествующе.
— Ужасно не хочется вас разочаровывать, но…
Сен-Жермен выложил на стол и туза Он рассеянно оглядел толпу наблюдателей и с невинным видом спросил:
— Надеюсь, кто-нибудь смотрит за счетом?
Это замечание вызвало взрыв возбужденного смеха Д'Ильруж враждебно насупился. Сен-Жермен смешал карты и стал раздавать.
С этого момента игра пошла много медленнее, хотя Сен-Жермен продолжал делать ходы в своей прежней манере. Затягивал время д'Ильруж, уже успевший сообразить, что дело не обещает быть легким. Этот задрапированный в черное и белое граф вовсе не напускал на себя скучающий вид, ему и вправду скучалось. Противник нимало не беспокоил его именно потому, что не представлял для него ни малейшей опасности.
— Ставлю тысячу луидоров на то, что Сен-Жермен победит с перевесом в сотню очков, — выкрикнул Жервез д'Аржаньяк. Тот, на кого он ставил, поморщился, но не сказал ни слова.
— Принято, д'Аржаньяк, — процедил красавчик-маркиз. — И поднято вдвое.
Англичанин с лошадиными челюстями выложил на стол кучку гиней и с напряжением заявил по-французски:
— Я думать, д'Ильруж проиграть, я фее это ставить.
— У меня три, граф, — прошипел д'Ильруж, скрипнув зубами.
— Пикет, барон.
К тому времени как игра подошла к концу, свечи почти догорели. Сен-Жермен отодвинулся от стола, окинув взглядом груды монет и испещренные записями листочки бумаги.
— Уже почти рассвело, д'Ильруж.
Лицо д'Ильружа давно превратилось в бледную маску, но глаза его бегали, а руки перебирали карты. Казалось, барон лишь сейчас осознал, во что он ввязался.
— Я не предполагал… все вышло так быстро… Сколько я должен вам, Сен-Жермен?
Сен-Жермен поднял бровь и вопросительно взглянул на Жервеза.
— Сколько там получается? Вы ведь наверняка все считали. Прошу вас, сообщите барону.
Жервез облизнул губы и с нервным смешком сказал:
— Вы задолжали графу восемнадцать тысяч двести сорок восемь луи.
Д'Ильруж окаменел.
— Я… мне необходимо какое-то время, граф. Я не предполагал…
Сен-Жермен снисходительно отмахнулся.
— О, безусловно, барон. Когда вам будет удобно. Срок для меня не имеет значения, я подожду. — Он поднялся с кресла. — Любезный Валлонкаше. Окажите мне честь, прогуляемся вместе до экипажей.
— Ну конечно, — ядовито и достаточно громко произнес де Вандом. — Куш сорван, пора и поторопиться.
Замечание вызвало в зале глухой ропот. Ставки зрителей, заключавших пари, были огромными, и эта игра опустошила карманы многих.
Де Валлонкаше, подгребавший к себе луидоры, заметил:
— Умейте проигрывать, герцог. Одну секундочку, граф, — добавил он, оборачиваясь к Сен-Жермену. — Вы меня сегодня обогатили. Я хочу еще получить кое-что с Шеню-Турея и Брэдуотера.
