— Ребенка, которому скоро исполнится три стандартных года, — тихо сказал Эр Том, — с бледными волосами и серебристо-голубыми глазами, смелого и внимательного. Он успешно решает головоломки и складывает мозаики, рассчитанные на то, чтобы занимать детей в полтора раза его старше. Он видит то, что называет искрами, по которым может определить эмоциональное состояние другого.
Петрелла изумленно воззрилась на него.
— Землянин? — вопросила она.
Было видно, как Эр Том вздохнул.
— Йос-Галан, — терпеливо ответил он. — А эта семья в течение многих лет после Исхода дала десятки Целителей и драмлиз. Зачем же удивляться, когда еще один ребенок Семейства проявляет такие способности?
Петрелла закрыла глаза. Землянин, чтобы все лопнуло. В лучшем случае полукровка — йос-Галан. И в нем уже заметны признаки таланта Целителя? Безусловно, столь раннее проявление — это редкость. А вместе с обещанием способностей к пилотированию… Легко понять, чем это неуместное дитя привлекло Делма Корвала. Почти понятно, что он рискнул навлечь на себя гнев Тоделма йос-Галан, чтобы приобрести для Клана такие перспективы.
— Филолог Дэвис, — тихо проговорил Эр Том, — лингвист, пользующийся большим уважением в своей области. Вы можете пожелать прочесть ее работы…
Петрелла открыла глаза.
— Ученые меня не интересуют, — безапелляционно заявила она. — Особенно земные ученые.
Несколько мгновений напряженного молчания — а потом Эр Том поклонился.
— В этом случае, — тихо сказал он, — я все же сниму дом в городе. Я не допущу, чтобы к ней было проявлено неуважение.
— Ты — что? — вопросила Петрелла, и в ее голосе послышалось глубочайшее изумление.
— Я сказал ясно, — ответил Эр Том, глядя ей прямо в глаза.
Она встретилась с ним взглядом и прочла его решимость. Так были заявлены условия: честь земной ученой или отказ от всякой надежды на более законного наследника йос-Галанов.
— Я убеждена, что ты сошел с ума, — объявила Петрелла, продолжая смотреть на него в упор.
Он поклонился, с изящной иронией принимая ее суждение.
— Так.
Она передернула плечами, ощущая, что силы вот-вот окончательно оставят ее.
— Отлично, — отрывисто бросила она ему. — Земной филолог будет гостьей йос-Галанов. На дюжину дней. Если ее дела на Лиад потребуют, чтобы она задержалась дольше этого срока, она может гостить где-то в другом месте. В течение же указанного срока ей будет оказана вся надлежащая честь.
Секунду ей казалось, что он не удовлетворится таким компромиссом. А потом он поклонился в знак согласия.
— Это услышано.
— Хорошо, — огрызнулась она. — Пусть это также будет запомнено. А теперь уходи и оставь меня в покое. Я увижу тебя и гостью Дома за трапезой.
— Да, матушка, — отозвался он и добавил: — С нами также будет Даав.
— Конечно, будет, — устало сказала она. — Уходи.
Он так и сделал, хотя и без поспешности. Петрелла подумала, что он — слишком опытный игрок, чтобы дать ей преимущество, показав, что либо успокоен, либо расстроен результатами их разговора.
Петрелла закрыла глаза и позволила себе обмякнуть в кресле, сосредоточившись на собственном дыхании. Ее мысли начали разбегаться. В последнее время так бывало достаточно часто, и это было предпочтительнее, чем безрадостность постоянной боли. На этот раз она вдруг вспомнила один давний разговор со своей сестрой.
— Даав — лесное существо, сплошные зубы и глаза, — проговорила Чи, поднося к губам рюмку вина. — Он знает правила, этикет — но будет ли он им следовать? Вот в чем вопрос. — Она улыбнулась. — Ну ладно. Разведчики его приручат, можно не сомневаться. Что до твоего…
Петрелла пригубила вино, с привычным спокойствием выжидая, пока ее сестра не причешет свои мысли словами.
— Твой сын — это… чудо, учитывая его место в линии наследования, как сына Сестры-Близнеца Делма… — Тут они обменялись улыбчивыми взглядами, а потом Чи повела рукой и продолжила: — Он — милый ребенок, твой Эр Том: воспитанный, послушный и спокойный. Он знает все правила и применяет их как положено, без иронии или бунта. Время от времени я помечаю, как он подсказывает Дааву… и удивительно, что мой дикарь принимает эти подсказки снисходительно! Но ты не должна бояться, что он туп. Они оба такие острые, что впору обрезаться. Просто меня тревожит эта мягкая порядочность, сестра. Это так не похоже на обычные качества Корвала…
Петрелла вспомнила, как она тогда засмеялась, отмахнувшись от опасений сестры. — Стоит ли горевать, что наконец-то Корвалу — пусть по какой-то случайности! — удалось заполучить послушного ребенка?
— Послушного… — Чи отпила еще немного вина и устремила взгляд куда-то далеко, возможно, в иные миры. А потом вдруг сосредоточилась и адресовала сестре свою широкую ироническую улыбку. — Подозреваю, что однажды он сможет нас удивить, сестрица. И я достаточно хорошо знаю историю, чтобы беспокоиться, чем именно. Хотя я признаю, что когда это произойдет, это будет несомненно забавно.
Тогда Петрелла снова рассмеялась, подлила сестре еще вина — и разговор перешел на другие темы.
«И вот, — подумала Петрелла, открывая глаза в наполненном болью настоящем, — Эр Том наконец удивил».
И она гадала, позабавило бы это Чи или все-таки нет.
Глава двадцатая
Если ты оденешься в доблесть, то этого костюма хватит на всю жизнь.
Уильям Арнот
Более красивого наряда у нее в жизни не было.
Открывая платяной шкаф, Энн подумала, что на самом деле это — ее единственное вечернее платье. Оставалось только надеяться, что оно окажется достаточно официальным для лиадийской трапезы, на которой будет присутствовать не только делм и наследник делма, но и тоделм ее возлюбленного, бабка ее сына.
До встречи с Эр Томом йос-Галаном Энн просто насмешила бы мысль о том, чтобы иметь такой экстравагантный наряд, как то роскошное зеленое произведение портновского искусства, которое она приобрела на Процишки. Но… «Посольский прием, с танцами», — сказал ей Эр Том, как всегда мягко и нежно. Не будет ли ей интересно сопровождать его туда?
Ее заинтересовала бы даже перспектива сопровождать его в ад, с грустной улыбкой вспомнила она, снимая зеленое платье с вешалки. Она приняла его приглашение с радостью, не задумываясь, — а потом потратила целый день — и слишком большую часть своих скудных личных средств — на приобретение зеленого платья.
Дивная ткань скользнула по ее плечам, упала вниз и легла, гладкая, словно вода, на ее тело. Она надела туфли в тон платья и повернулась к зеркалу.
— О… боже!
Платье по-прежнему было волшебным, решила она, ошеломленно глядя на отражение в зеркале. Величественная дама, остановившаяся там, высокомерно ответила на ее взгляд. Смуглая кожа на фоне чистой зелени, блестящие каштановые волосы, глаза, полные бархатной чувственности.
