Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Или себя в этом убедили, – поддел его виконт.
– Мальчик мой, вы язва. А я совершенно искренне решил встать на истинный путь. Даже выучил парочку молитв, чтобы в воскресенье ходить в церковь. Но для спокойной жизни требовалось слегка очистить совесть. Некоторое время я пробовал жить тихо, но прошлое доставало меня… впрочем, эти подробности я не стану оглашать. – Он помолчал. – Некоторые события, не слишком приятные, вынудили меня действовать. Поколебавшись, я написал письмо жандармскому полковнику, в котором сообщал о том, что мне известно, кто совершил последнее громкое ограбление. Я описал внешность преступников, и вскоре по этим приметам они были схвачены. Правда, письмо я не подписал, не стремясь к известности. Чуть позже мне стало известно о готовящемся ограблении и убийстве. На этот раз я отправился в парижскую полицейскую префектуру к шефу ее Первого отделения господину Генри (да-да, мадам, и этот человек был скотиной порядочною, но он мог мне помочь, что верно, то верно), – а ведал он тогда борьбой с уголовными преступлениями. Или, вернее, тем, что в то время называлось борьбой, потому что преступления процветали, а борьба была так себе. Генри принял меня благосклонно, но при этом заявил, что не может дать мне никаких гарантий, и сделка не состоялась.
– И что же? Он посадил вас в тюрьму? – огорчилась Флер.
– Довольно скоро, хотя вначале отпустил. Я вновь попал в тюрьму Бисетра, где меня приняли как признанного авторитета уголовного мира. Преступники мне подчинялись, угождали. Приятно, черт возьми, да ведь я хотел уже другого. Я снова предложил свои услуги полиции, причем при условии освобождения от каторги и отбывания срока заключения в любой тюрьме. Я отправил господину Генри послание с важными сведениями, заверив, что и в дальнейшем буду поставлять ценную информацию. Господин Генри доложил о моем предложении тогдашнему префекту полиции Паскье. Тот, поразмыслив, дал свое согласие. И для меня началась новая жизнь – знал бы я, куда она меня заведет!
По-прежнему умиротворяюще жужжали пчелы. Теплый солнечный лоскут подполз к ногам Флер и теперь лежал у носков ее туфелек, словно уснувший котенок.
– Меня перевели в тюрьму Форс, – продолжил Видок, – с менее строгим режимом. Там мне пришлось просидеть довольно долго: Генри желал убедиться в моей лояльности. За двадцать один месяц, которые я находился в тюрьме, полиции благодаря моим доносам удалось разоблачить и арестовать многих опасных преступников. Учитывая мои заслуги, мне организовали побег, дабы не вызвать подозрений со стороны подельников. Они проводили меня восхищенными взглядами, а я и был таков. Никто не сомневался, что я возьмусь за старое. Но со мною произошло одно из самых удивительных превращений в моей жизни; не зря меня все-таки кликали оборотнем, а? Из преследуемого и гонимого обществом преступника я стал его рьяным защитником. Своими благодетелями я справедливо считал Генри и Паскье. Тот же господин Генри руководил первыми моими шагами на поприще сыска. Узнав его получше, я проникся к нему уважением. Это был хладнокровный человек с твердым характером, к тому же очень наблюдательный, прекрасный физиономист. В уголовной среде его называли Сатаной или Злым гением – прозвища в равной степени злобные и льстивые. И он заслужил их. Прирожденный полицейский, он обладал истинным талантом сыщика, и я понял, что возводил на Генри напраслину, полагая, будто он ни на что не годен. Это большинство его служащих никуда не годились. Впрочем, встречались и достойные личности. У Генри было два верных помощника – следователь Берто и начальник тюрем Паризо. Мы не раз встречались с ними ранее, только будучи в то время по разные стороны закона.
Он говорил и дальше, и Флер позабыла о том, что ее окружает, целиком отдавшись этой истории, в которой – она чувствовала это – Видок упускал множество интереснейших подробностей, которые можно, скорее всего, вытянуть из него позже. Если представится такой случай… Но Флер не оставляло ощущение, что это не последняя ее встреча с изумительным человеком.
Глава 19Ставки сделаны
Видок рассказал, как создал Сюртэ; как сначала у него было мало подчиненных, но затем штат слегка расширился, что пошло только на пользу. Видок мог перевоплощаться в кого угодно. Во время охоты на преступников он появлялся на парижских улицах, в притонах и трущобах под видом слуги, ремесленника, угольщика и водовоза, причем одинаково ловко мог носить костюм бродяги и аристократа. Посещая под чужими именами злачные места, Видок прикидывался, будто его преследует полиция (конечно, ведь многие знали о его последнем благополучном побеге!), и входил в доверие. Воры, бандиты и мошенники считали его своим в доску, ведь он говорил с ними на воровском жаргоне, знал законы уголовного мира, рассказывал байки о своих похождениях. Ежедневно Видоку удавалось кого-нибудь изловить, но никто из арестованных даже не подозревал, что попал за решетку по его милости. Он умудрялся арестовывать до ста убийц, воров и мошенников в год, обезвреживать целые банды. Преступный мир, разобравшись, наконец, в происходящем, объявил Видоку войну, угрожая расправой. Невзлюбили его и полицейские, завидовавшие его ловкости и удачливости. Они распускали слухи, будто Видок получает от преступников взятки, а сами тем временем вступали в сговор с бандитами, раскрывая им планы коллеги.
– Что ж! – презрительно высказался старик. – Пускай все это остается на их совести. Я по-прежнему тут – а они-то где?..
Несмотря на эти происки, авторитет его у начальства продолжал расти. Видоку поручали самые опасные и сложные дела, с которыми он всегда успешно справлялся. Но он по-прежнему считался тайным агентом, его не помиловали, хотя должность и обещала свободу. И только официально став начальником сыска Сюртэ, Видок почувствовал, что добился признания и благодарности.
Он всерьез подумывал перестроить всю систему наказания преступников – прежде всего предлагал улучшить условия содержания в тюрьмах, так как по своему собственному опыту знал, что жестокий режим озлобляет людей, особенно тех, кто попал в тюрьму за ничтожную провинность. Он и сейчас, спустя много лет, говорил об этом горячо, и видно было, что эта тема его по-прежнему сильно занимает. Флер согласилась, что многие его идеи не лишены основания.
Находились и те, кто призывал не доверять «банде Видока», поскольку в Сюртэ служили бывшие карманники и уголовники. Тогда шеф приказал своим сотрудникам постоянно носить замшевые перчатки, в которых не смог бы работать ни один карманник.
Между тем на счету отдела было уже более семнадцати тысяч задержанных преступников. Видоку удалось раскрыть несколько краж, совершенных в апартаментах принца Конде, у маршала Бушю, в музее Лувра, где был задержан граф де Руссийон, карманы которого оказались набитыми драгоценностями, и в других домах аристократов и банкиров. Но счастье не могло длиться вечно, а переменчивая Фортуна решила, что у ее любимчика все идет слишком хорошо. В 1827 году префектом полиции был назначен Делаво, с которым у Видока сразу не сложились отношения. Шеф стал придираться, упрекать подчиненного в том, что сотрудники его отдела вне службы позорят полицейских, в частности, не посещают церковь.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
